Цайтунг», которой владело еврейское по происхождению семейство Ульштейнов. Расстались со своими прежними издателями и редакторами и две другие известные либеральные газеты — «Берлинер Тагеблатт» и «Франкфуртер Цайтунг», которую Гитлер всегда именовал не иначе как «еврейская шлюха». Впрочем, они продолжали выходить, поскольку министерство иностранных дел, зная их популярность в мире, хотело сохранить их как витрину нацистской Германии. Строгая регламентация прессы привела к ее удручающему однообразию и падению тиражей.

Под контролем министерства пропаганды находилась Ассоциация германской прессы, которая вела официальный регистрационный список всех издателей и журналистов и в 1937 г. насчитывала 15 360 членов и 18 региональных отделений. Для воспитания нового национал-социалистического поколения журналистов была создана Государственная школа прессы, выпускники которой принимались на работу в первую очередь.

Существовала при палате прессы и особая организация по делам религиозных периодических изданий с отделами евангелической и католической прессы. Они держали церковные издания под строгим контролем, не разрешая им обсуждать злободневные политические или местные события, выходящие за рамки религиозных вопросов. На учете находились также все продавцы газет, вплоть до уличных торговцев, и библиотекари.

Решающее значение в укреплении новой власти нацисты придавали радио. Геббельс называл радио «восьмой великой державой» и заявлял, что «без радио и самолетов завоевание и упрочение власти в нынешних условиях просто немыслимо»[237]. В сжатые сроки нацисты полностью реорганизовали всю радиослужбу: заменили кадры, перестроили программы. На первом съезде работников радио, 21 мая 1933 г., Геббельс выдвинул перед ними задачу достижения единства как в радиопрограммах, так и в усердии на службе национал-социалистскому государству. Программы были унифицированы, упрощены и поставлены под самый строгий контроль. Они строились тематически — «Слово предоставляется партии», «Веселые минуты на работе и дома», «Крестьянство и страна», «Час молодежи нации» и т. п.

Радио уже в то время предоставляло нацистскому руководству большие возможности воздействия на население. При общем числе жителей Германии 66 млн. человек, в 1933 г. не менее 26 млн. слушали радио. К радиосети в 1938 г. было подключено 54% немецких семей. Нацисты имели в своем распоряжении одну из наиболее технически оснащенных в мире сеть радиостанций: десять основных передатчиков и 15 менее мощных, вспомогательных. Любому государственному или чисто пропагандистскому мероприятию предпосылались рекламные передачи по радио, его проведение сопровождалось подобными массированными передачами, продолжавшимися еще и некоторое время после его окончания.

Образование

Образованием и наукой руководил в Третьем рейхе бывший провинциальный учитель гимназии и фанатичный нацист, считавший школу «пристанищем интеллектуальной акробатики», Бернхард Руст (1883–1945). Политика в области образования определялась убеждением так и не окончившего школу Гитлера, что «все осуществляемое государством образование должно быть нацелено прежде всего на то, чтобы формировать здоровое тело, а не забивать головы учащихся знаниями».

Нацификация немецких учебных заведений протекала стремительными темпами. Каждый работник сферы образования — от воспитательницы в детском саду до убеленного сединами университетского профессора — был обязан состоять в Лиге национал-социалистских учителей и быть готовым в любое время «беззаветно защищать национал-социалистское государство». Поскольку работники образования считались государственными служащими, то на них распространялось действие расового закона, запрещавшего допуск евреев в ряды преподавателей и обязывавшего последних приносить присягу «на верность и повиновение Адольфу Гитлеру». Кандидаты на должность преподавателей вначале должны были провести шестинедельные сборы в летних лагерях, где нацистские наставники изучали их взгляды, характер и наклонности, а затем представляли свое мнение о них в министерство образования.

До 1933 г. немецкие школы находились в ведении местных властей, а университеты — земельных. Теперь университеты были переданы под непосредственное управление Руста, назначавшего ректоров, деканов, руководителей Союза национал-социалистических студентов и Союза преподавателей университетов. Таким образом была ликвидирована традиционная автономия университетов, а те преподаватели, которые не смогли разглядеть в «Майн Кампф» «педагогическую путеводную звезду», подлежали увольнению. Правда, оно происходило большей частью по расовым, а не по политическим причинам. Всего к сер. 1933 г. было уволено более 1600 профессоров и преподавателей, или 16% в университетах и 11% в высших технических школах. Страну были вынуждены покинуть такие выдающиеся ученые, как Альберт Эйнштейн, Макс Борн, Джеймс Франк, Лео Силард, Эмиль Ледерер, Карл Манхейм, Ханс Кельзен и сотни других. Всего к 1938 г. в эмиграции находилось по меньшей мере 2120 университетских преподавателей. Немецкая наука оказалась обескровленной. Молодые и напористые карьеристы, размахивая флажком со свастикой и цитируя фюрера, рвались на места солидных профессоров, обвиняя их в недостаточной приверженности принципам национал-социализма. В результате за пять лет 45% штатных университетских должностей оказались занятыми новыми людьми. Нацистский идеолог, крупный философ Альфред Боймлер стал руководителем созданного специально для него Института политической педагогики при Берлинском университете. Ректором Франкфуртского университета был назначен заслуженный нацист, педагог Эрнст Крик, а ректором Берлинского — специалист по расовой антропологии Ойген Фишер, который немедленно ввел 25 новых обязательных курсов по расоведению. Тюбингенский профессор ботаники Эрнст Леман выдвинул броский лозунг «Биологию — на службу национал-социализму!»[238]. А всемирно известный физик Филипп Ленард из Гейдельбергского университета заявил, будто всякая «наука является расовой, как и любое другое творение человека, что обусловлено текущей в его жилах кровью».

Нацификация образования привела к тому, что к 1939 г. число студентов в университетах упало со 128 до 58 тыс. чел. Еще больше сократилось количество студентов в технических вузах — с 20,5 до 9,5 тыс. Катастрофически снизилось качество подготовки выпускников школ и университетов. По сводкам службы безопасности, около 40% студентов проваливается на выпускных экзаменах, а около половины не умеет проводить лабораторные работы. Впрочем, кто знает, если бы новый режим не развалил образование и не изгнал из страны цвет мировой науки, не получила ли бы нацистская Германия в свои руки атомную бомбу?

Крест и свастика

В программе 1920 г. нацистская партия заявила, что «выступает за позитивное христианство» и «свободу для всех религиозных верований» в той мере, в какой они «не угрожают национальным чувствам немецкой расы». В марте 1933 г., выступая в рейхстаге, Гитлер пообещал уважать права христианских церквей и укрепить «дружеские отношения со святейшим престолом».

20 июля 1933 г. нацистское правительство подписало с Ватиканом конкордат, который гарантировал свободу католической веры и право церкви самостоятельно «регулировать свои внутренние дела», не вмешиваясь при этом в политические процессы и воздерживаясь от проповедей политического содержания. Со стороны Германии конкордат подписал вице-канцлер Папен, со стороны Ватикана — государственный секретарь Эудженио Пачелли, будущий папа Пий XII. Соглашение, с одной стороны, защитило права католической церкви, с другой, — способствовало укреплению престижа кабинета Гитлера, в котором очень нуждался новый германский канцлер.

Однако иллюзии католической церкви быстро развеялись. Через несколько дней после заключения конкордата