В результате, человек подвергается воздействию этой массы. Проведение массовых митингов стало, пожалуй, наиболее важным техническим приемом нацистского движения, в особенности в годы его прихода к власти, когда митинги проводились чуть ли не ежедневно в различных областях Германии. Наряду с этим массовое воздействие на людей осуществлялось во всех областях культуры — в литературе и образовании, живописи и скульптуре, театре и кино. Огромное значение придавалось радио, поскольку Гитлер очень рассчитывал на эффективность радиотрансляций произносимых им на митингах и фестивалях речей.

Приход нацистов к власти Гитлер назвал «величайшей расовой революцией в мировой истории, революцией духа». С другой стороны, «это была культурная революция, поскольку она не предусматривала никаких экономических преобразований»[230]. Фюрер апеллировал к старым пристрастиям и предрассудкам и обращался главным образом к квалифицированным рабочим, лавочникам и мелким предпринимателям. Это была их революция, так как нацистская идеология давала им новый статус, устранявший изоляцию от индустриального общества, и цель в жизни и при этом не угрожала их насущным материальным интересам.

Задачи культуры нацизм видел в пропаганде и насаждении собственного мировоззрения, в создании условий для его восторженного восприятия. Это делалось с учетом популярных вкусов и наклонностей людей и бытовавших среди них предрассудков. Народные массы большей частью не любят проблемного искусства и не понимают творческих исканий художников. Массам нравятся простые и понятные картины и изображения, а в литературе их привлекают интрига и занимательность. Героями для нацистов были не интеллектуалы, не образованные люди, а личности, сумевшие проявить силу воли и превратить свой здоровый инстинкт в борьбу за правое, с их точки зрения, дело. Иными словами, их мировоззрение получало иррациональное обоснование и стояло в оппозиции к интеллектуализму.

Популярные в массах вкусы искусно использовались нацистами для внушения представления об органичном единении народа. Упор делался на достоинства доиндустриального общества. Типичной в этом плане была грандиозная выставка германского искусства 1937 г., на которой главную роль играли деревенские и семейные мотивы. Рабочему, который утратил свои корни, противопоставлялся крестьянин, сидевший на земле и укорененный в ней. Именно земледелец представлялся прототипом нового человека.

Национал-социализм стал своего рода религией, тотальным мировоззрением, исключавшим все другие. Традиционное христианство превратилось в соперника. На первых порах Гитлер выступал против него очень осторожно, желая заручиться поддержкой со стороны официальной церкви, да и трудно было поддерживать идею священства семейных уз и традиционную мораль при одновременном поношении религии. Но со временем стало очевидным, что целью нацистского руководства было поглощение религии идеологией. Не случайно в нацистской Германии не допускалось деления на общественную и частную жизнь и в отношении жизни всех людей устанавливалась строгая регламентация.

Что касается общественной иерархии, то аристократию нацисты ненавидели, а буржуазию считали насквозь прогнившей. Независимо от происхождения, лидерство в стране, по их мнению, должно было принадлежать сильной и волевой личности, способной верой и правдой служить народному государству. По мнению Гитлера, прогресс человечества зависел не от активности большинства, а от деятельности отдельной конкретной личности, от ее гениальности и воли. Нацистские бонзы и были такими лидерами, имеющими право на руководство государством, поскольку именно они привели партию к победе. Гитлер считал, что управление государством должна осуществлять иерархия вождей, начиная от местных и вплоть до него, фюрера всей нации. В действительности же Третий рейх представлял собой арену борьбы соперничавших друг с другом лидеров, каждый из которых имел собственных приспешников и покровителей. Такое их соперничество вполне устраивало Гитлера, так как в результате он имел возможность контролировать всю структуру, одиноко возвышаясь над ней.

Интеллектуалы и национал-социализм

Гитлер превосходно знал, насколько важна дли власти поддержка интеллигенции. Одной из главных причин падения Веймарской республики являлось как раз отсутствие такой поддержки. Новый режим изо всех сил старался привлечь интеллектуальную элиту Германии на свою сторону, и во многом ему это удалось. Хотя целый ряд крупнейших представителей немецкой культуры покинули страну — писатели Томас и Генрих Манны, Стефан Цвейг, Франц Верфель, художники Макс Бекман и Оскар Кокошка, архитекторы Мис ван дер Роэ и Марсель Бройер, режиссеры Йозеф фон Штернберг и Фриц Ланг, — большое число интеллектуалов с ликованием встретило победу национал-социализма и оказало ему полную поддержку. На сторону нацизма перешли такие выдающиеся люди, как крупнейший лирик-экспрессионист Готфрид Бенн (1886–1956), лауреат Нобелевской премии, писатель и драматург Герхард Гауптман (1862–1946), знаменитый философ Мартин Хайдеггер (1889–1976), самый видный немецкий юрист XX в. Карл Шмитт (1888–1985). Во многом это объясняется политической наивностью далеких от реальной жизни мастеров культуры, их влечением к иррационализму, неприятием бездуховности буржуазной цивилизации, преклонением перед героическим и трагическим как наивысшими ценностями. Среди них распространилось убеждение, что в период республики немецкая культура стала чересчур космополитичной и пришло время возродить ее исконные национальные ценности. Этому убеждению казались созвучными речи фюрера, призывавшего к восстановлению живительной связи между народом и культурой. К тому же интеллектуалы были захвачены динамизмом и брутальностью молодого нацистского движения. Даже великий гуманист и пацифист Стефан Цвейг в сентябре 1930 г. приветствовал триумф партии Гитлера на выборах в рейхстаг как достойный восхищения «бунт молодежи»[231]. Многие поддержали нацистский режим из элементарного чувства страха и самосохранения. Примечательно, что все вышеупомянутые деятели культуры быстро оказывались не ко двору, как только позволяли себе суждения, не устраивавшие нацистов. Так, Бенн, который вначале видел в нацистском движении «поток наследственной жизнеутверждающей энергии», но потом стал говорить, что нацистская революция не принесла ничего нового, а героизм заменила жертвенностью, был исключен (в марте 1938 г.) из Имперской палаты литературы, а его произведения перестали печатать.

Политика в области культуры, осуществлявшаяся нацистским режимом, имела целью организовать и поставить под контроль всю духовную жизнь нации. Для решения этой задачи в сентябре 1933 г. была создана Имперская палата культуры, ведавшая «сферой производства культурной продукции», в которую входили литература, театр, музыка, кинематограф, изобразительные искусства, радио и пресса. Каждой из этих семи отраслей руководила соответствующая палата, членство в которой было обязательным для всех занимающихся той или иной творческой деятельностью. Поскольку число палат было ограничено, а необходимо было поставить под контроль все сферы культуры, то в отраслевые палаты включались представители всех родственных профессий. Так, в палату литературы входили не только писатели и поэты, но и книгоиздатели, библиотекари, книготорговцы, владельцы типографий. Это были массовые организации. В 1937 г. в палате прессы состояло 33 тыс. членов, в палате театра — 37,5 тыс., музыки — 96 тыс., кино — 5 тыс. В целом палаты культуры охватывали более 400 тыс. чел.[232]. Система их функционирования носила ярко выраженный политический характер, поскольку создавались они не для защиты интересов