По декрету 18 октября Герингу как уполномоченному фюрера и партии давалось право издавать любые приказы и инструкции всем государственным и партийным инстанциям. Свое назначение импульсивный и честолюбивый нацист № 2 принял с нескрываемым самодовольством. Но его склонность недооценивать проблемы и избегать кропотливой будничной работы привели к тому, что сначала он направил свою энергию на борьбу с конкурирующими ведомствами, всячески напирая на то, что является «хозяином германских денег», а потому требует абсолютного повиновения.

Четырехлетний план явно отдавал авантюризмом. До минимума был сокращен импорт товаров, вводился жесткий контроль над ценами и зарплатой, дивиденды по акциям ограничивались 6-ю%. Возникли огромные заводы по производству синтетического бензина и каучука, тканей и другой продукции из отечественного сырья. Поскольку рурские концерны предпочитали более богатую и рентабельную в переработке скандинавскую руду, то «комиссар по железу» в администрации четырехлетнего плана Пауль Плейгер летом 1937 г. настоял на создании акционерного общества «Рейхсверке Герман Геринг» по добыче и переработке низкокачественной отечественной руды в Зальцгиттере, а затем и в Австрии. Нацистская партия заняла командные высоты в экономике, а частные промышленники, которым Геринг обоснованно сулил золотые горы прибылей от гонки вооружений, превратились в винтики военно-промышленной государственной машины.

Пока министром экономики оставался Шахт, люто ненавидевший хвастуна и экономического невежду Геринга, он резко протестовал против дилетантских и поспешных шагов и настаивал на праве предпринимателей самим принимать решения с точки зрения их интересов. Сменивший в августе 1937 г. непокладистого Шахта старый «борец партии» Вальтер Функ с изумлением и даже ужасом обнаружил, что деятельность промышленников скована такой колоссальной отчетностью и столь жесткими ограничениями, что они заняты не столько делом, сколько составлением отчетов и изучением указаний — что, сколько и по какой цене производить.

Нет достаточного статистического материала, чтобы обоснованно судить о реальном значении четырехлетнего плана в экономическом развитии рейха в 1936–1939 гг. Но совершенно очевидно, что поставленные в меморандуме Гитлера цели полностью достигнуты не были. К 1939 г. не было осуществлено намеченное самообеспечение Германии сырьем, валютой и продовольствием. Производство горючесмазочных материалов далеко отставало от запланированного, а их синтетические заменители оставались низкокачественными. Ощущалась также острая нехватка необходимой для зарубежных закупок валюты. Однако начавшееся в 1937 г. оживление мировой торговли способствовало значительному увеличению немецкого экспорта, прежде всего изделий машиностроительной и электротехнической промышленности. Он возрос на 23% и обеспечил Германию валютой на сумму в 150 млн. рейхсмарок. Аншлюс Австрии в 1938 г. принес Третьему рейху еще 295 млн. золотом и валютой. Но и государственный дол г в 1938 г. достиг астрономической цифры в 42 млрд. марок и увеличился по сравнению с 1932 г. в три раза.

С другой стороны, принятая по четырехлетнему плану программа привела к ускоренному развитию новых отраслей и технологий, в первую очередь в производстве целлюлозы, пластмасс, вискозы, кожзаменителей. Другим структурным изменением немецкой экономики стало перемещение центра тяжести промышленности с запада на юг Центральной Германии. Отчасти по стратегическим соображениям, отчасти вследствие географического расположения крупнейших запасов бурого угля появились огромные химические предприятия в Мерзебурге и Шконау. Алюминиевая промышленность, в которой Германия вышла на первое место в мире, сконцентрировалась в Биттерфельде, заводы по производству синтетического бензина и мазута — в Магдебурге, Цайце и Белене. По сравнению с этим, крайне мало внимания уделялось производству товаров массового спроса. Если в 1933 г. их доля составляла 44,5% в общем валовом продукте, то в 1939 г. она упала до 18,9%. Соответственно, до 81,1% выросла доля производства средств производства, прежде всего в военной отрасли.

Осуществление четырехлетнего плана привело не только к установлению полного контроля нацистской партии над экономикой, но и к усилению уже ранее наметившейся тенденции к концентрации производства в руках крупнейших концернов. Показателен в этом отношении взлет химического концерна ИГ Фарбениндустри, когда Геринг назначил одного из его директоров, Карла Крауха, своим генеральным комиссаром в химической промышленности. В августе 1938 г. он передал Крауху весь контроль над производством нефтепродуктов, резиновых изделий, взрывчатых веществ и легких металлов, чтобы ослабить в этой сфере влияние военных ведомств по экономическому планированию. Краух блестяще справился с порученной ему задачей, собрав для своего шефа богатый материал о непродуктивности и некомпетентности военно-промышленного управления, что и позволило Герингу добиться значительного сужения полномочий военных. В результате, ИГ Фарбениндустри стал химическим монстром и образцом сотрудничества нацистского режима и крупного капитала в подготовке войны, которое и привело после 1945 г. директоров концерна и некоторых других капитанов немецкой индустрии на скамью подсудимых.

Хотя в 30-е гг. тенденция к усилению государственного вмешательства в экономику проявилась во всех развитых странах, в Германии этот поворот обозначился раньше и принял наиболее радикальные формы. Сохранив частную собственность, нацистский режим осуществил одновременно жесткую централизацию в экономике, управляя ею командно-административными методами. При этом примечательно, что накануне краха Гитлер высказывал горькое сожаление, что не экспроприировал в свое время всю промышленность.

Национал-социализм и крестьянство

Когда Гитлер пришел к власти, немецкое сельское хозяйство переживало тяжелые времена. Доходы от него в 1932/33 финансовом году упали на 1 млрд. марок по сравнению с 1924/25 годом. За это время общие долги земледельцев достигли баснословной суммы в 12 млрд. марок. Столь трудное положение дел взывало к решительным действиям, и Гитлер заявил, что главным приоритетом для нового правительства является «устранение бедственного положения в сельском хозяйстве», в противном случае «крах немецкого крестьянства станет крахом немецкого народа». Еще в программе 1928 г. НСДАП пообещала крестьянам земельную реформу, издание закона о безвозмездной конфискации земли, отмену поземельной ренты и запрет всякой спекуляции землей. Но после прихода к власти нацисты забыли все обещания. В 1938 г. 2,5 млн. мелких хозяйств имели земли меньше, чем горстка юнкерства, составлявшего 0,1% населения Германии. Нацистская диктатура даже не покусилась на огромные остэльбские латифундии, порядки в которых напоминали феодальное средневековье.

Тем не менее нацисты громогласно провозгласили новую аграрную программу, в которой на все лады подчеркивалось, что крестьянство — это соль земли и опора Третьего рейха. Летом 1933 г. был произведен общий перерасчет долгов, и они были снижены наполовину — с более чем 1 млрд. марок до 650 млн. Одновременно для аграрной продукции был существенно снижен налог с оборота, примерно на 50%. В итоге доходы от ее продажи выросли с 6,7 млрд. марок в 1933 г. до 10,7 млрд. в 1938 г., т. е. на 60%. В целом за первые два года нацистского режима оптовые цены на сельхозпродукцию поднялись в среднем на 20%, хотя одновременно выросли цены и на необходимые крестьянству машины и удобрения. Во всяком случае, сельским хозяевам жилось