западными державами — гарантами Локарнских соглашений. По предложению Муссолини 15 июля 1933 г. в Риме был подписан пакт между Великобританией, Францией, Италией и Германией о поддержке ими системы коллективной безопасности в Европе и отказе от применения силы. В немецком руководстве появилось большое сомнение в целесообразности подписания этого пакта, связывающего Германии руки. Но Гитлер настоял на проведении сдержанной политики, тем более что дуче показал явную готовность к широкому сотрудничеству с рейхом, если тот откажется от мысли присоединить Австрию, на что Гитлер немедленно ответил согласием. Однако поскольку во второй статье пакта четырех предусматривалась принципиальная возможность ревизии европейских границ, это вызвало большую нервозность в Варшаве и Праге, хотя этот договор так и не был ратифицирован.

Гитлер продолжал требовать равноправия Германии в военном отношении, но одновременно заявил в «речи мира», что готов на полное и всеобщее разоружение при согласии на то остальных великих держав и их союзников. Фюрер прекрасно знал, что западные страны не пойдут на это, и оказался совершенно прав. Министр рейхсвера Бломберг подлил масла в огонь, открыто потребовав от правительства, чтобы оно добивалось прежде всего не общего разоружения, а обеспечения безопасности Германии. Поэтому Гитлер с октября перешел к более жесткому курсу. Поводом стало предложение Англии установить строгую систему контроля над вооружениями отдельных стран, что ставило под угрозу тайную деятельность Германии по перевооружению.

Гитлер незамедлительно интерпретировал это предложение как попытку сохранить и увековечить неравноправное положение Германии и заявил, что согласиться на такой контроль невозможно. За этим последовал отъезд немецкой делегации с Женевской конференции по разоружению и объявление о выходе Германии из Лиги Наций, которую Освальд Шпенглер однажды презрительно назвал «толпой дачников, тунеядствующих на Женевском озере»[240]. Это было весьма рискованное решение, но Гитлер имел основания рассчитывать на поддержку Италии и даже заранее известил дуче об этом шаге. 14 октября 1933 г. Германия официально заявила о намерении выйти из Лиги Наций и о проведении 12 ноября — одновременно с выборами в рейхстаг — плебисцита по этому вопросу. Кроме того, фюрер предложил французскому правительству провести прямые переговоры по спорным вопросам и заявил, что у Германии нет никаких территориальных претензий на Западе. Через два дня канцлер в интервью британской газете «Дейли Мейл» выразил надежду на установление прочной дружбы «между двумя родственными нациями», подчеркнув, что Германия является европейским бастионом против «опасности большевизма»[241]. 16 ноября Германия и Польша подписали коммюнике об обоюдном отказе от применения силы в отношениях друг с другом. За этим, вновь по инициативе Берлина, в большой спешке был подготовлен и 26 января 1934 г. подписан германо-польский пакт о ненападении, оставлявший, однако, возможность мирной ревизии границ в будущем. Польских лидеров толкнуло на этот опрометчивый шаг убеждение в дружеских намерениях «австрийца», им казалось, что внешнеполитический успех был необходим Гитлеру, чтобы нейтрализовать сопротивление настроенных яро антипольски прусского юнкерства и немецкого генералитета. К тому же русско-германские отношения не испортились еще до такой степени, чтобы можно было исключить их сближение на общей антипольской платформе. Это и надеялся предотвратить варшавский диктатор Юзеф Пилсудский, который после пакта четырех сомневался в готовности Франции оказать Речи Посполитой военную помощь.

Таким образом, первый год пребывания у власти принес Гитлеру несомненные внешнеполитические успехи. Выход из Лиги Наций освободил Германию от контроля за ее перевооружением и показал немецкому народу, 95,1% которого одобрило на плебисците этот шаг, что новый режим не зависит более от капризов версальских держав и начинает проводить свою самостоятельную внешнюю политику. Впрочем, в 1934 г. нацистскому диктатору пришлось столкнуться с большими осложнениями как внутри страны, так и на международной арене.

Путч в Вене

В марте 1933 г. правительство австрийского канцлера Энгельберта Дольфуса (1892–1934) лишилось парламентского большинства и в условиях жесточайшего экономического кризиса перешло к авторитарным методам правления. Поворот к диктатуре клерикальнофашистского типа был вызван и резкой активизацией австрийской национал-социалистической партии, требующей вхождения страны в состав Германии и развернувшей настоящий террор, чтобы дестабилизировать обстановку. Поэтому 19 июня Дольфус был вынужден запретить нацистскую партию, и обратился за поддержкой к Муссолини, который рассматривал Австрию как сферу своих интересов, тем более что венский режим по своей сословно-корпоративной структуре весьма походил на итальянский фашизм. Гитлер еще предпочитал словесные уступки, но из Берлина и Мюнхена австрийские нацисты получали полную поддержку деньгами и оружием. Через австро-баварскую границу следовал бесконечный поток эмиссаров из Мюнхена, разжигавших в стране страсти. Лидер австрийских нацистов Альфред Фрауенфельд (1898–1977), обосновавшийся в баварской столице, каждую ночь произносил по радио истерические речи с призывами к убийству Дольфуса.

В январе 1934 г. Дольфус заявил Берлину резкий протест, но получил ответ, что австрийский конфликт не подпадает под нормы международного права, а является выражением «противоречия между австрийским правительством и историческим движением всего немецкого народа»[242]. Тогда венский канцлер обратился за поддержкой к западным державам, которые 17 февраля заявили о необходимости сохранения независимости и целостности альпийской республики. Через месяц были подписаны «Римские протоколы», в которых Австрия, Италия и Венгрия договорились о тесном сотрудничестве. Это поставило Берлин в трудное положение, что сразу уловил Гитлер, приказавший своей партии утихомирить великогерманский пыл. Но он не мог или не хотел, что вернее, приструнить австрийских нацистов. Положение в стране обострил и жестокий разгром восстания австрийских рабочих и социалистов в феврале 1934 г.

Вечером 25 июля 1934 г. 154 путчиста, переодетые в австрийскую военную форму, ворвались в федеральную канцелярию и тяжело ранили Дольфуса, умершего через несколько часов. Однако путч быстро провалился. Правительственные силы под энергичным руководством министра юстиции Курта фон Шушнига к полуночи полностью овладели ситуацией. Муссолини, который незадолго до этого первый раз лично встречался с фюрером, счел инспирированный из Германии путч личным оскорблением и приказал выдвинуть войска на альпийский Бреннерский перевал, откуда открывался путь в Австрию. Не желая обострять обстановку, Гитлер, услышавший о событиях в Вене на вагнеровском фестивале в Байройте, где слушал оперу «Золото Рейна», моментально отрекся от своих австрийских приверженцев, арестованных при переходе австро-германской границы. Немецкий посол в Вене Курт Рит, скомпрометированный своим беззастенчивым вмешательством во внутренние австрийские дела, был заменен Папеном, всего за месяц до этого чудом избежавшим расправы в «ночь длинных ножей». Выигравшей стороной оказалась Франция, которая сблизилась с Италией и вместе с ней гарантировала нерушимость австрийских границ. Особую активность развил при этом французский министр иностранных дел Луи Барту, убежденный сторонник дипломатического противодействия вызывающему курсу нацистской Германии. По его предложению в феврале 1934 г. был заключен Балканский пакт между Турцией, Румынией, Грецией и Югославией, усиливший