— Простите, пан Ванек, — продолжалвольноопределяющийся, — что я позволил себе распорядиться вашим выигрышем.Сначала я думал передать его австрийскому Красному Кресту, но в конечном счёте,с точки зрения гуманности, это одно и то же, лишь бы передать деньгиблаготворительному учреждению.

— Наш покойник, — сказал Швейк, — мог быпередать этот выигрыш «суповому учреждению» города Праги, но так, пожалуй,лучше, а то, чего доброго, городской голова на эти деньги купит себе на завтракливерной колбасы.

— Всё равно крадут всюду, — сказал телефонистХодоунский.

— Больше всего крадут в Красном Кресте, — созлоблением сказал повар Юрайда. — Был у меня в Бруке знакомый повар,который готовил в лазарете на сестёр милосердия. Так он мне рассказывал, чтозаведующая лазаретом и старшие сёстры посылали домой целые ящики малаги ишоколаду. Виной всему случай, то есть предопределение. Каждый человек в течениесвоей бесконечной жизни претерпевает бесчисленные метаморфозы и в определённыепериоды своей деятельности должен на этом свете стать вором. Лично я ужепережил один такой период…

Повар-оккультист Юрайда вытащил из своего мешка бутылкуконьяка.

— Вы видите здесь, — сказал он, откупориваябутылку, — неопровержимое доказательство моего утверждения. Перед отъездомя взял эту бутылку из офицерской кухни. Коньяк лучшей марки, выдан на сахарнуюглазурь для линцских тортов. Но ему было предопределено судьбой, чтобы я егоукрал, равно как мне было предопределено стать вором.

— Было бы нескверно, — отозвался Швейк, —если бы нам было предопределено стать вашими соучастниками. По крайней мере, уменя такое предчувствие.

И предопределение судьбы исполнилось. Несмотря на протестыстаршего писаря Ванека, бутылка пошла вкруговую. Ванек утверждал, что коньякследует пить из котелка, по справедливости разделив его, ибо на одну этубутылку приходится пять человек, то есть число нечётное, и легко может статься,что кто-нибудь выпьет на один глоток больше, чем остальные. Швейк поддержалего, заметив:

— Совершенно верно, и если пан Ванек хочет, чтобы былочётное число, пускай выйдет из компании, чтобы не давать повода ко всякого роданедоразумениям и спорам.

Тогда Ванек отказался от своего проекта и внёс другой,великодушный: пить в таком порядке, который дал бы возможность угощающемуЮрайде выпить два раза. Это вызвало бурю протеста, так как Ванек уже разхлебнул, попробовав коньяк при откупоривании бутылки.

В конечном счёте был принят проект вольноопределяющегосяпить по алфавиту. Вольноопределяющийся обосновывал свой проект тем, что носитьту или иную фамилию тоже предопределено судьбой.

Бутылку прикончил шедший первым по алфавиту Ходоунский,проводив грозным взглядом Ванека, который высчитал, что ему достанется на одинглоток больше, так как по алфавиту он самый последний. Но это оказалось грубымматематическим просчётом, так как всего вышел двадцать один глоток.

Потом стали играть в «простой цвик» из трёх карт. Выяснилось,что, взяв козыря, вольноопределяющийся всякий раз цитировал отдельные места изСвященного писания. Так, забрав козырного валета, он возгласил:

— Господи, остави ми валета и сё лето дондеже окопаю иосыплю гноем, и аще убо сотворит плод…

Когда его упрекнули в том, что он отважился взять дажекозырную восьмёрку, он гласом велиим возопил:

— Или коя жена имущи десять драхм, аще погубит драхмуедину, не возжигает ли светильника, и пометет храмину, и ищет прилежно, дондежеобрящет; и обретши созывает другини и соседы глаголюще: радуйтеся со мною, ибовзяла я восьмёрку и прикупила козырного короля и туза… Давайте сюда карты, вывсе сели.

Вольноопределяющемуся Мареку действительно здорово везло. Вто время как остальные били друг друга козырями, он неизменно перебивал ихкозыри старшим козырем, так что его партнёры проигрывали один за другим, а онбрал взятку за взяткой, взывая к поражённым:

— И настанет трус великий в градех, глад и мор по всейземли, и будут знамения велия на небе.

Наконец карты надоели, и они бросили играть, после того какХодоунский просадил своё жалованье за полгода вперёд. Он был страшно удручёнэтим, а вольноопределяющийся неотступно требовал с него расписку в том, что привыплате жалованья старший писарь Ванек должен выдать жалованье Ходоунского ему,Мареку.

— Не трусь, Ходоунский, — подбодрил несчастногоШвейк. — Тебе ещё повезёт. Если тебя убьют при первой схватке, Марек утрётсебе морду твоей распиской. Подпиши!

Это замечание задело Ходоунского за живое, и он с уверенностьюзаявил:

— Я не могу быть убитым: я телефонист, а телефонистывсё время находятся в блиндаже, а провода натягивают или ищут повреждения послебоя.

В ответ на это вольноопределяющийся возразил, что как разнаоборот — телефонисты подвергаются колоссальной опасности и что неприятельскаяартиллерия точит зуб главным образом против телефонистов. Ни один телефонист незастрахован в своём блиндаже от опасности. Заройся телефонист в землю хоть надесять метров, и там его найдёт неприятельская артиллерия. Телефонисты тают,как летний град под дождём. Лучшим доказательством этого является то, что вБруке, когда он покидал его, был объявлен двадцать восьмой набор на курсытелефонистов.

Ходоунскому стало очень жаль себя. Он готов был заплакать.Это побудило Швейка сказать ему несколько тёплых слов в утешение:

— Здорово тебя объегорили!

Ходоунский приветливо отозвался:

— Цыц, тётенька!

— Посмотрим в заметках по истории батальона на букву«X». Ходоунский… гм… Ходоунский… ага, здесь: «Телефонист Ходоунский засыпан привзрыве фугаса. Он телефонирует из своей могилы в штаб: «Умираю. Поздравляю нашбатальон с победой!»

— Этого с тебя достаточно? — спросил Швейк. —А может, ты хочешь что-нибудь прибавить? Помнишь того телефониста на«Титанике»? Тот, когда корабль уже шёл ко дну, ещё телефонировал вниз, взатопленную кухню: «Когда же будет обед?»

— Это мне нетрудно, — уверилвольноопределяющийся. — Если угодно, предсмертные слова Ходоунского можнодополнить. Под конец он прокричит у меня в телефон: «Передайте мой привет нашейжелезной бригаде!»

Оказалось, что в вагоне, где помещалась полевая кухняодиннадцатой маршевой роты и где, наевшись до отвала, с шумом пускал ветрыБалоун, были правы, когда утверждали, что в Саноке батальон получит ужин и паёкхлеба за все голодные дни. Выяснилось также, что как раз в Саноке находитсяштаб «железной бригады», к которой, согласно своему метрическому свидетельству,принадлежал батальон Девяносто первого полка. Так как железнодорожное сообщениеотсюда до Львова и севернее, до Великих Мостов, не было прервано, то оставалосьзагадкой, почему штаб восточного участка составил такую диспозицию, по которой«железная бригада» сосредоточивала маршевые батальоны в ста пятидесятикилометрах от линии фронта, проходившей в то время от города Броды до реки Буги вдоль неё на север к Сокалю.