Борис в числе немногих был на Немане в деньсвидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегумимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в товремя как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона;видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде кплоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, икак оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Бориссделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него изаписывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц,которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, ивнимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В тосамое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забылпосмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свиданиепродолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер вчисле других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так каксвита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом послужбе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом оченьважным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение егосовершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли.Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его влицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новоелицо, но удивились бы, ежели бы его не было.

Борис жил с другим адъютантом, польским графомЖилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любилфранцузов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому иБорису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главногофранцузского штаба.

24-го июня вечером, граф Жилинский, сожительБориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетныйгость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии имолодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. Вэтот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статскомплатье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.

В Ростове, также как и во всей армии, изкоторой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов,из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главнойквартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанноечувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов,разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели быНаполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как спреступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненымполковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира междузаконным государем и преступником-Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил вквартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые онпривык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидалвысунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности,которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Оностановился на пороге и по-русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис,заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первуюминуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.

— Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть,— сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое егодвижение.

— Я не во время кажется, — сказал он, — я быне приехал, но мне дело есть, — сказал он холодно…

— Нет, я только удивляюсь, как ты из полкаприехал. — «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам, ] —обратился он на голос звавшего его.

— Я вижу, что я не во время, — повторилРостов.

Выражение досады уже исчезло на лице Бориса;видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его заобе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшиена Ростова, были как будто застланы чем-то, как будто какая-то заслонка — синиеочки общежития — были надеты на них. Так казалось Ростову.

— Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть нево время, — сказал Борис. — Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомилс гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер,его старый приятель. — Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [графН.Н., капитан С.С.] — называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов,неохотно раскланивался и молчал.

Жилинский, видимо, не радостно принял этоновое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось,не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятнымспокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старалсяоживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французскойучтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того,чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.

— Нет, у меня есть дело, — коротко ответилРостов.

Ростов сделался не в духе тотчас же послетого, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает слюдьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него ичто всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновьзавязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды,которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.

— Однако я тебя стесняю, — сказал он ему тихо,— пойдем, поговорим о деле, и я уйду.

— Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели тыустал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.

— И в самом деле…

Они вошли в маленькую комнатку, где спалБорис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем — как будто Борис был вчем-нибудь виноват перед ним — начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая,хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя ичерез него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый разубедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу наногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, какслушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою жезастланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз приэтом становилось неловко и он опускал глаза.