— Мы обязательно посетим ту заповедную «Лощину», дорогая, — заверил ее Артур Николлс. — Вы увидите дом своего отца. Обещаю.

— И Гласгарскую школу, и приходскую школу в Друмбаллироней, где мой отец служил преподавателем?

— Мой доблестный патрон был преподавателем? Любопытно.

— Да. А до того он был ткачом, но это слишком длинная история.

— Достопочтенный Патрик Бронте стоял за ткацким станком? — удивился мистер Николлс. — Ни за что бы не поверил!

— И напрасно, дорогой Артур. Мой отец и в самом деле был ткачом. И очень неплохим ткачом, кстати. Ему приводили заказы на полотно из всех окружных городов, в том числе и из Банбриджа. Как знать, быть может, ваши родные, милый Артур, облачались в одежду из тканей, сотворенных руками моего отца?

— Полагаю, что так и было, — отозвался викарий, подержав шутливый тон своей супруги, — Так вы говорите, что мой патрон работал в обеих школах — Гласгарской и приходской в Друмбаллироней?

— Сначала в первой, а несколько лет спустя — во второй.

— И вы хотели бы посетить каждую?

Шарлотта утвердительно кивнула головой и смахнула невольную слезу.

— Дорогая Шарлотта, — ласково обратился к ней Артур Николлс, — пожалуйста, успокойтесь и запомните: мы отправляемся в Ирландию для того, чтобы осуществить все ваши заветные желания. И подозреваю, что вы еще не представили мне полного их перечня. Верно?

— Вы, как всегда, угадали, Артур, — робко ответила пасторская дочь.

— Чего же еще желает моя маленькая ирландская пери? — спросил викарий со снисходительной улыбкой.

— Я мечтаю побывать в тех местах, которые так или иначе связаны со старшим поколением моего рода. Моему отцу точно неизвестно место, где проживал мой ирландский дед Гуг Бронте до своей женитьбы на Элис Мак-Клори, моей красавице бабушке, но и в этом отношении есть некоторые ориентиры. Отец утверждает, что Гуг Бронте провел свои юные годы на северных берегах реки Бойн, неподалеку от города Дроггеды.

— Стало быть, ваши достославные предки обитали в тех краях, где легендарный Вильгельм Оранский[94]выиграл свою знаменитую битву при Бойне? — уточнил мистер Николлс, продемонстрировав по ходу дела блестящие исторические познания.

— Похоже на то, — мягко улыбнувшись, отозвалась Шарлотта.

— А где жила ваша красавица бабушка, которую вы только что упомянули? — поинтересовался викарий.

— Отец сказал, что дом моей бабушки находился где-то неподалеку от города Карлингфорд и местечка под названием Моунт Плизант, где работал мой дед.

— И каково же было занятие вашего деда?

— Он обжигал известь на печах. Одним из его многочисленных заказчиков был Патрик Мак-Клори, приходившийся родным братом моей бабушке.

— Ага! Вот я и докопался наконец до сути дела! — довольным тоном изрек мистер Николлс. — Значит, знакомство благословенных предков моей обожаемой супруги произошло через посредника, в честь которого и был назван мой достопочтенный патрон?

— Этот посредник, как вы изволили выразиться, между прочим, приходился родным дядей моему отцу, — с напускной строгостью заметила Шарлотта.

— И, вероятно, Патрик Мак-Клори помог пожениться вашим прародителям?

— О, нет! — отозвалась пасторская дочь, — «Красный Падди», как называли в округе Патрика Мак-Клори, хотя и был в приятельских отношениях с моим дедом Гугом Бронте, но он, как и многие его друзья и соседи, выступал против их свадьбы. Не стану вдаваться в подробности, скажу лишь, что главным фактором, настроившим семейство Мак-Клори против моего деда и его брака с Элис, послужили серьезные религиозные распри. Все Мак-Клори были убежденными католиками, а Гуг Бронте горячо воспринял идеи протестантизма. «Красный Падди» выразил свой протест против союза его сестры с иноверцем в открытой форме. Он даже подыскал для Элис жениха — весьма состоятельного ирландца, которого, кажется, звали Джо Бернсом, и настоял на том, чтобы моя несчастная бабушка дала свое согласие вступить в законный брак с этим господином.

— И что же, Патрик Мак-Клори добился своего?

— Согласие Элис на свадьбу с мистером Бернсом он получил. Но в самый день назначенного торжества план «Красного Падди» удачно выдать замуж свою красавицу сестру за ирландца-католика был блестяще сорван самой молодой невестой Элис Мак-Клори и ее единственным во всем мире возлюбленным Гугом Бронте. Ранним утром того знаменательного дня Элис, облаченная уже в свадебный наряд, сказала слугам, что ей необходимо перед церемонией немного прогуляться и освежиться. И якобы с этой целью моя остроумная бабушка оседлала свою кобылу и уехала на ней прямиком навстречу моему деду. Встретившись неподалеку от реки Бан, что протекает возле вашего, Артур, родного Банбриджа, беглецы во весь опор помчалась к городу Маггералли, где незамедлительно обвенчались в протестантской церкви.

— Не хотел бы я оказаться на месте того ирландца — законного жениха вашей своевольной бабушки! — заметил Артур Николлс.

— По словам моего отца, незадачливый Джо Бернс превосходно вышел из положения. Когда среди приглашенных к торжеству гостей поднялся страшный переполох по поводу внезапного исчезновения невесты и некоторое время спустя в дом Мак-Клори явился мальчик-посыльный с письмом от моей бабушки, сообщавшей своим родственникам, что она стала законной супругой моего дедушки, опозоренный мистер Бернс проявил восхитительную находчивость и первым предложил гостям выпить за здоровье мистера и миссис Бронте. А добродушному по своей природе «Красному Падди» не оставалось иного выхода, кроме как послать к молодоженам гонца, чтобы передать им общие поздравления.

— Что ж, — рассмеялся викарий, — похоже, с чувством юмора у вашей почтенной бабушки было все в порядке. Во всяком случае, теперь я понимаю, откуда у моей милой супруги берется поистине неиссякаемый дух авантюризма.

— Не смейтесь надо мною, Артур, — промолвила Шарлотта, которая сама едва сдерживала улыбку. — Лучше помогите мне распаковать мой чемодан: я хотела бы переодеться, чтобы ступить на благодатнейшую ирландскую землю в новом платье.

— А знаете ли вы, что в Ирландии издревле существует один очень добрый обычай? — оживленно уточнил мистер Николлс, — Тот счастливчик, которому вы, оказавшись на ирландской территории, подарите свой первый поцелуй в новом наряде, непременно примет это как знак вашего особого расположения. Так что будьте осторожны, дорогая Шарлотта: если уж вы вознамерились сменить в Ирландии старую одежду на новую, то уж, во всяком случае, будьте так любезны, не целуйте кого попало!

— Не беспокойтесь, Артур, — ответила пасторская дочь, — Находясь в здравой памяти и трезвом уме, я льщу себя надеждой, что не осмелюсь решиться на подобную дерзость. Однако сам обычай, о котором вы только что изволили меня известить, мне чрезвычайно по вкусу! Пожалуй, я даже знаю, как именно мне следует распорядиться своим законным правом первого поцелуя в новом платье! — и она лукаво подмигнула своему почтенному супругу.