* * *

— Вам надо это увидеть, — такими были слова тридцать восьмой, когда она по собственной инициативе вплыла в кабинет Фердинанда. Ее тонкие пальцы забегали по голографической панели его личного компьютера. Посередине кабинета привычно расстелился полупрозрачный экран, демонстрируя видеосъёмку в реальном времени.

— Мёбиус Такебир и Клэр дэ Руж… — процедил Фердинанд, откидываясь на спинку кресла. Веки его сузились, взгляд стал цепким и пристальным.

Один из лучших мастеров империи, префект генетического сердца страны, что-то делал с плечом дэ Руж, привычно орудуя хирургическими инструментами.

— Где это они? — поинтересовался он у секретаря.

— Леополис, лаборатории магазина генетического товара. По крайней мере, это видео передают те камеры… Однако если брать систему идентификации населения, то ещё несколько минут назад префект Такебир находился в данных лабораториях в полном одиночестве. А это абсолютно не совпадает с визуальный рядом. Кстати, местонахождение префекта дэ Руж перестали фиксировать пятнадцать минут назад. — В подтверждение своих слов женщина ввела в программу параметры, и фигура Такебира тут же обозначилась его именем, в отличие от дэ Руж. Ее система обозначила как Нандина Абэ.

Прошли мгновения, и подпись идентификатора опять сменилась, теперь фиксируя полностью знакомое имя женщины.

— Выглядит странно, как ни крути, а если учесть, что сам Абэ оказался без идентификационной системы, то лично у меня есть подозрения, что именно его систему сейчас устанавливает префект Такебир… — предположила Тридцать восьмая. — Цель этого действия непонятна. А проверить личные базы данных господина Абэ пока что невозможно. Мы все еще взламываем код.

Фердинанд слушал её вполуха. Префекты на немой записи беседовали и хмурились, в какой-то момент оба обратили внимание на мелкого робота, а потом резко бросились в сторону окна.

Видеотрансляция прервалась. Женщина нахмурилась и пробежалась пальцами по клавиатуре, увы, связь не возобновилась.

— Может, системная ошибка? — озадачившись этим вопросом, секретарь начала проверять настройки.

Фердинанд тем временем невидяще смотрел на почерневший экран. Короткое видео поселило в его голове уйму вопросов и соображений. Он догадывался, в чем дело. Озвучивать не спешил. Стоило обдумать.

— Квинни… — обратился он по имени к тридцать восьмой. — Прекращай насиловать клавиатуру. Три часа дня. Я еще не обедал, распорядись.

Женщина на миг поджала губы, а потом выпрямилась.

— Вы хотите отобедать сами, или…

— Накрой на троих, — прервал ее Фердинанд. — Приведи Вито и сороковую. Думаю, часа для отдыха ей было предостаточно.

— Как скажете…

Женщина удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. Фердинанд же продолжал смотреть на черный экран и раздумывать.

***

Тарису казалось, о нем забыли. Все двери на распашку, никаких ограничений и ни одного приставленного лично к нему наблюдателя. Сердце империи было озабочено совсем другими проблемами, отличными от тех, что наполняли голову Маркуса или Фердинанда.

Глобальное потепление, повышение среднестатистической суточной температуры, поломка пятого блока, в процессе ремонта которого была потеряна вторая по счету ремонтная бригада.

Эти мысли доносились от каждого проходящего мимо. От каждого стоящего на страже. Казалось, они стали его собственными. Генерируемые не чьим-то, а его, Тариса, мозгом.

Семейный портрет на стене больше не привлекал внимания. Трогать документы не было интереса.

Тарис блуждал и изучал помещения, толком ни к чему не прикасаясь, предоставленный сам себе.

Вот так, гуляя по личным покоям Фердинанда, а после и по всему этажу, периодически наталкиваясь на недвижимую охрану, Тарис узнал, что только в пределах стен дышалось легко, стоило открыть окно или выйти на балкон, как жара обрушивалась на плечи, а горячий воздух обжигал легкие.

Потому Тарис Лаен больше не выходил. Спокойно шел галереями и техническими отделами, считывая каждого и ожидая, когда же наконец его остановят.

Реакции не было, о нем даже не думали, провожая взглядами и размышляя над личными задачами и проблемами. Оттого начало казаться, что он даже не человек, а просто тень, которую не замечают.

Нана нашлась двумя этажами ниже, в соседнем крыле. Одиноко шла по коридору ни на что не обращая внимания. Мысли у нее были престранные и тяжелые. Все о городах, погоде и превратностях мира сего. Тарис, не раздумывая, пошел за ней следом и, так же не мешкая, ступил в ее комнату. Застыл у двери, рассматривая гротескную обстановку. Нана Вагнер все еще не замечала его, стоя спиной. Разулась, а после начала обнажаться. Яркие рыжие волосы мягкими волнами заструились по ее плечам, острыми завитками коснулись мягких бедер. Без стеснения она прошла в глубь комнаты и распахнула шкаф. Вытащила полупрозрачную сорочку и скептически ее осмотрела, бросила внутрь шкафа, потянула следующую, плотную, ситцевую. Взгляд Тариса блуждал по ее обнаженному телу ровно до того момента, пока не зацепился за имплант в основании черепа. Распущенные волосы почти полностью скрывали его серую пластину, делали незаметным гладкий край разъема. Лаен некоторое время смотрел на этот разъем, пытаясь осознать и принять его наличие, а потом решительно пересек комнату и потянул с кровати одеяло. Набросил на ее плечи.

— Я помогу тебе одеться… Где белье? Я смогу увести тебя километра на два. А дальше тебя встретит Ганн Вагнер…

— Не стоит, — привычный мягкий голос прозвучал отрешенно и ломано. — Задача — отход ко сну, время исполнения — одна минута, — ни капли не смутилась Нана. Одеяло начало сползать с ее плеч, и Тарис поспешил его удержать. Нана словно очнулась, ухватилась за края ткани и попятилась, взгляд ее забегал. — Вито Лаен, мне нужно время для стабилизации процессов. Необходим сон, покиньте мою комнату.

Тарис раздосадовано поморщился, а после отключил маску.

Нана его не узнала.

— Прости меня, если бы я не напал на того преподавателя, ты бы не попала в эту передрягу… не попала бы в руки к моему брату. Я виноват, — приговаривал Тарис, стараясь не думать о том, что будет делать потом. Ладонью коснулся ее холодных пальцев, цепко сжимающих ткань одеяла, а потом крепко обнял, прижимая ее голову к своей груди. Нана не вырывалась, ей было все равно. Там, внутри нее, несмотря на внешнее безразличие, бушевал целый информационный поток. Сейчас, прикасаясь к ней, он слышал каждую мысль завладевшего ее сознанием Кластера. Чувствовал их жажду к жизни и движению, боль от вечной обездвиженности. Тысячи сознаний. Страх и обреченность. Тело Наны было для них отвлечением, глотком свежего воздуха. Увы, самой Наны в этом потоке почти не было…

Не удержавшись, он коснулся губами ее лба. Осторожно провел кончиками пальцев по ее волосам, стараясь не задевать пластину импланта. Нана вздрогнула и резко отшатнулась, отводя взгляд.