— Прошу прощения, милорд, — слегка склонил голову раскольник, — я не верно выразился. Остаточные следы магии есть, но они осквернены. Кто-то очернил все светлые потоки, настолько, что чародеи не смогли воспроизвести проекцию случившегося.

— Тёмная магия? — спросил левеец.

— Нет, милорд, — ответила Акфим, — что-то другое. Что-то не менее тёмное, чем чернокнижие. Подобное мы уже видели в тронном зале, после убийства князя и баронов. Именно поэтому я могу с уверенностью сказать, что оба этих преступления совершил один и тот же маг или обычный житель страны, — она зло посмотрела на Мейборна.

— Завуала узнал правду, — задумчиво произнёс Кантополо, — за это и поплатился. Как я слышал, твои гвардейцы, Мейборн, погибли от магических мечей левейцев, а это значит, что между ними действительно завязался бой. Этот факт, в довесок к предыдущему, прямо указывает на то, что в этой ситуации твои руки нечисты. Есть, что ответить?

— Тело Завуалы так и не было обнаружено, — всё также спокойно отвечал барон, с еле заметной злобой смотря на Кантополо, — так что нет уверенности в том, что он погиб, а самое главное не провернул ли всё это сам. Вспомни разговор про игроков и пешек, Кантополо. Я прибыл туда, только после того, как моя стража подняла шум, о том, что во дворце буянят левейцы, а по пути я встретил барона Крикса, ставшего свидетелем удивительных событий.

Из-за трибуны было видно только голову Крикса, который ужасно нервничая до дрожи в руках, приготовился давать ответ. Все взгляды устремились к фогби, один из который, принадлежащий Акфим, настолько сильно встревожил барона, что тот даже не мог мельком посмотреть в её сторону.

— Я был на втором уровне дворца в тот день, — неуверенно начал говорить Крикс, — и услышал крики, доносящиеся с противоположной стороны коридора. Я испугался и спрятался за колонной, после чего увидел, как отряд левейцев во главе с капитаном Завуалой гонятся за гвардейцами барона Мейборна, пытавшихся скрыться от них в более узком коридоре. После увиденного, я сразу же побежал предупредить барона, но, в силу своей медлительности, встретил его уже на пути к месту происшествия.

— Зачем Завуала устроил погоню за моими воинами по княжескому дворцу? — обратился ко всем Мейборн, — После этого их нашли мёртвыми, но кто именно убил командующего, я не знаю.

— Двое наших гвардейцев были убиты в спину! — ударила кулаком о трибуну Акфим, — И ты будешь утверждать, что твои воины являются жертвами!?

— Барон Мейборн, — взял слово левеец, который разговаривал с Кантополо перед входом в зал, — всё это может продолжаться ещё очень долго, но факты остаются фактами. Слишком многое указывает на ваше вмешательство, даже плохие отношения с покойным князем Леефом, но, как мы уже убедились, прямых доказательств у нас нет. Я озвучу наше общее мнение на этот счёт, которое обговаривалось ещё до начала собрания. Так как вы и барон Крикс являетесь двумя единственными баронами Княжества и, по сути, правителями государства, мы не можем сместить вас с постов, поэтому выдвигаем ультиматум. Вы должны отречься от титула барона и уйти с должности командующего ударной гвардии, если желаете сохранить целостность всей страны.

Чего и следовало ожидать. Этот ультиматум ни капли не удивил Мейборна, заранее знавшего, что левейцы хотят добиться от этого совета. Мысленно барон усмехнулся. Завуала даже после своей смерти приносит слишком много проблем, но только гораздо больше, чем при жизни. Теперь есть только два пути: либо он уходит, отрекаясь от всех своих титулов, и Княжество остаётся единым, но, перешедшие под командование Кантополо, войска возвращаются в Кров и ждут антийскую армию здесь, либо Мейборн отвергает условия, и Княжество, таким каким его все знают, перестаёт существовать. Внезапно, барона осенило. Они правы, слишком многое указывает на его причастность, значит кто-то очень усердно пытается подставить Мейборна, лишить его титула и власти. Без него Княжество выйдет из игры, и никто больше не ввяжется в войну. Антийцы? Возможно, но неужели их шпионы настолько глубоко пустили сюда корни? Много догадок и ещё больше вопросов, в любом случае нельзя идти на поводу у врага.

— Я служу Княжеству уже семьдесят четыре года, тридцать из которых являюсь командующим самой большой гвардии, и уже девятнадцать лет оберегаю эту страну в титуле барона, дарованного мне князем Никлоном. Вы не имеете, не то что, права лишить меня всех моих заслуг, но даже права требовать от меня каких-либо объяснений, — Мейборн говорил жёстко, чем привёл в недовольство присутствующих, — так что я отказываюсь от вашего условия. С Аратабией или без, но я доведу своё дело до конца, и совместно с другими союзниками разобью врага на юге, после чего мы наладим дела здесь. Помимо этого, я призываю вас не только придать большое значение антийцам, но и врагу внутри нашей страны, что так усердно пытается разрушить её целостность.

— Вы пропускаете все советы Красной Империи мимо ушей, — сказал Долоривэ, — следует научиться прислушиваться к своим союзникам и доверять им, несмотря на то, что ваши мнения и взгляды разделяются в той или иной ситуации.

— Не получится одолеть противника, лишь ударами в спину, — добавила Акфим, — как ты и привык, Мейборн!

Барон некоторое время молчал, смотря на озлобленную Акфим, но спустя несколько секунд всё же ответил.

— Бить своего союзника в спину — это предательство, но бить в спину врага — это тактика, но по мне, так оба случая являются предательством. Предательством своей чести. Если кто-то не умеет сражаться честно, то он всегда будет бить в спину. Вот кого по истине нужно бояться. И так уж вышло, что чаще всего в спину бьют именно союзники. Прежде чем искать врага за своими границами, сначала посмотрите на тех, кто стоит рядом с вами. Я всегда вижу своих врагов насквозь, я знаю, что от них ожидать, я знаю их мотивы и вижу их желание убить меня и тех, кто стоит рядом со мной. Но, что ожидать от союзников, стоящих за твоей спиной и постоянно приводящих разные доводы, чтобы не вступать в разгорающуюся войну? Вы глупцы, если доверяете империи, и я глупец, что доверился алькарскому королю, чьи мотивы мне до сих пор не ясны. Но в отличии от вас я всегда готов к удару в спину, а вас ваша неготовность однажды погубит.

Некоторое время в зале стояла тишина и никто не решался взять слово после речи Мейборна.

— Четырнадцать лет назад, — прервал тишину Долоривэ, — у капитана Завуалы родилась дочь. Она первая левейка за последнюю