Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьерподъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали,князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую узаднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина вчерном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросилисьбежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясьна коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.

— Это Машины божьи люди, — сказал князьАндрей. — Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуетсяему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.

— Да что такое божьи люди? — спросил Пьер.

Князь Андрей не успел отвечать ему. Слугивышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждутего.

Старый князь был еще в городе, и его ждаликаждую минуту.

Князь Андрей провел Пьера на свою половину,всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел вдетскую.

— Пойдем к сестре, — сказал князь Андрей,возвратившись к Пьеру; — я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит ссвоими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей.C`est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово. ]

— Qu`est ce que c`est que [Что такое] божьилюди? — спросил Пьер

— А вот увидишь.

Княжна Марья действительно сконфузилась ипокраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами передкиотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длиннымносом и длинными волосами, и в монашеской рясе.

На кресле, подле, сидела сморщенная, худаястарушка с кротким выражением детского лица.

— Andre, pourquoi ne pas m`avoir prevenu?[Андрей, почему не предупредили меня?] — сказала она с кротким упреком,становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.

— Charmee de vous voir. Je suis tres contentede vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас, ] — сказалаона Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперьдружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простоелицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистымиглазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесьнад моими». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.

— А, и Иванушка тут, — сказал князь Андрей,указывая улыбкой на молодого странника.

— Andre! — умоляюще сказала княжна Марья.

— Il faut que vous sachiez que c`est unefemme, [Знай, что это женщина, ] — сказал Андрей Пьеру.

— Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!]— повторила княжна Марья.

Видно было, что насмешливое отношение князяАндрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи былипривычные, установившиеся между ними отношения.

— Mais, ma bonne amie, — сказал князь Андрей,— vous devriez au contraire m`etre reconaissante de ce que j`explique a Pierrevotre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мнеблагодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку. ]

— Vraiment? [Правда?] — сказал Пьер любопытнои серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь черезочки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазамиоглядывал всех.

Княжна Марья совершенно напрасно смутилась засвоих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядываяна вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанныйкусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ейпредложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми,женскими глазами смотрел на молодых людей.

— Где, в Киеве была? — спросил старуху князьАндрей.

— Была, отец, — отвечала словоохотливостаруха, — на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых,небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…

— Что ж, Иванушка с тобой?

— Я сам по себе иду, кормилец, — стараясь говоритьбасом, сказал Иванушка. — Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…

Пелагеюшка перебила своего товарища; ей виднохотелось рассказать то, что она видела.

— В Колязине, отец, великая благодатьоткрылась.

— Что ж, мощи новые? — спросил князь Андрей.

— Полно, Андрей, — сказала княжна Марья. — Нерассказывай, Пелагеюшка.

— Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Яего люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, япомню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый — истинно Божийчеловек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, вКолязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я стех слов простилась с угодниками и пошла…

Все молчали, одна странница говорила мернымголосом, втягивая в себя воздух.

— Пришла, отец мой, мне народ и говорит:благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечкикаплет…

— Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, —краснея сказала княжна Марья.

— Позвольте у нее спросить, — сказал Пьер. —Ты сама видела? — спросил он.

— Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такоена лике-то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…

— Да ведь это обман, — наивно сказал Пьер,внимательно слушавший странницу.

— Ах, отец, что говоришь! — с ужасом сказалаПелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.

— Это обманывают народ, — повторил он.