Шаллан удивилась, когда ей также отвели место. Ее отец нико­гда не ел с детьми — даже ее, любимицу, ссылал за другой стол. Когда­ Ясна села, девушка последовала ее примеру. У нее опять заурчало в желудке, и король взмахом руки предложил начинать. Его жесты казались неуклюжими по сравнению с грацией Ясны.

Вскоре Шаллан с удовольствием поглощала еду. Изящно, как и полагается женщине, она держала защищенную руку на коленях, а в свободной сжимала шпажку, на которую накалывала кусочки овощей или фруктов. Король прихлебывал бульон из чашки, но делал это не так шумно, как большинство мужчин. Почему он удостоил их визитом? Разве правила приличия не требовали формального приглашения на обед? Разумеется, она уже знала, что Таравангиан не особо заботился соблюдением протокола. Он пользовался народной любовью, темноглазые превозносили его за больницы, а вот свет­логлазые считали не очень-то блестящим властителем.

Дураком он тоже не был. К несчастью, светлоглазые вели столь изощренные политические игры, что человек со средними способностями участвовать в них не мог. Пока они ели, тишина нарастала и постепенно начала давить. Несколько раз король как будто хотел что-то сказать, но потом возвращался к своему бульону. Ясна, похоже, сбивала его с толку.

— Ваше величество, как поживает ваша внучка? — наконец спросила принцесса. — Приходит в себя?

— Да, все идет хорошо, спасибо, — ответил Таравангиан, явно обрадованный тем, что завязался разговор. — Хотя теперь она избегает узких коридоров в Конклаве. Не устану благодарить вас за помощь.

— Всегда рада быть полезной, ваше величество.

— Прошу простить меня за то, что я скажу, но ревнители не считают вас полезной. Я понимаю, это довольно деликатный вопрос. Наверное, не стоило и говорить, но...

— Нет, не смущайтесь. — Ясна отправила в рот маленький зеленый лурнип, наколов его на шпажку. — Я не стыжусь своего выбора.

— Вы простите старика за излишнее любопытство?

— Ваше величество, я всегда прощаю любопытство. Считаю его одним из наиболее искренних чувств.

— Тогда скажите, где вы его нашли? — спросил Таравангиан, кивком указывая на духозаклинатель, который Ясна прятала под черной перчаткой. — Как же вы уберегли его от орденов?

— Ваше величество, такой вопрос можно счесть опасным.

— Я уже обрел нескольких новых врагов, пригласив вас.

— Вы будете прощены, — сказала Ясна. — В зависимости от избранного вами ордена.

— Прощен? Я? — Престарелому королю это показалось забавным, и Шаллан заметила, как на его лице промелькнуло что-то похожее на глубокое сожаление. — Это вряд ли. Но не будем отклонять­ся от темы. Прошу вас. Я настаиваю на ответе.

— А я настойчиво от него уклоняюсь, ваше величество. Простите. Я не виню вас за любопытство, но не в моих силах его удовлетворить. У меня есть тайны.

— Конечно, конечно. — Король откинулся на спинку стула, вид у него сделался раздосадованный. — Теперь вы решите, что я устроил этот обед всего лишь ради того, чтобы выведать у вас все про фабриаль.

— Так у вас была иная цель?

— Видите ли, я слышал необычайные разговоры о художественных способностях вашей ученицы. Я подумал, может быть... — Он улыбнулся Шаллан.

— Конечно, ваше величество, — сказала девушка. — С радостью вас изображу.

Король просиял, когда она встала, не доев, и принялась перебирать свои вещи. Шаллан посмотрела на Ясну, но лицо наставницы оставалось непроницаемым.

— Вы предпочитаете обычный портрет на белом фоне? — спросила девушка. — Или более широкую перспективу, включая окружение?

— Шаллан, возможно, — многозначительно заметила Ясна, — тебе бы стоило подождать, пока обед не закончится?

Художница покраснела, выругав себя за чрезмерное рвение.

— Нет-нет, — сказал король. — Я почти закончил. Дитя мое, портрет с фоном — отличная вещь. Как мне следует сесть? — Он отодвинул стул, позируя с улыбкой, точно добрый дедушка.

Она моргнула, закрепляя увиденное в памяти:

— Великолепно, ваше величество. Можете продолжить трапезу.

— Тебе не нужно, чтобы я сидел неподвижно? Я уже позировал для портретов раньше.

— Нет, все в порядке, — заверила его Шаллан, садясь.

— Очень хорошо. — Он вновь придвинулся к столу. — Но я все же должен извиниться, что из всех моделей тебе достался именно я. Уверен, мое лицо не относится к числу самых впечатляющих, какие тебе приходилось рисовать.

— Вздор! — возразила девушка. — Ваше лицо — как раз то, что требуется художнику.

— Неужели?

— Да, ведь... — Она осеклась, проглотив очередную остроту: «Да, ведь у вас кожа в точности как пергамент, лучше всякого холста». — Ведь у вас красивый нос и мудрые морщины. Набросок углем будет выглядеть потрясающе.

— Что ж, хорошо. Приступай. Хотя я по-прежнему не понимаю, как ты собираешься работать, не видя перед собой неподвижную модель.

— Светлость Шаллан обладает рядом уникальных талантов, — объяснила Ясна.

Шаллан приступила к наброску.

— Я и не сомневался! Я видел, как она нарисовала Вараса.

— Вараса? — переспросила принцесса.

— Младшего управителя коллекций в Паланеуме. Он мой дальний родственник. Говорит, все прислужники под впечатлением от вашей юной ученицы. Вы нашли ее такой?

— Когда мы повстречались, — сказала Ясна, — я нашла ее не­воспитанной.

Король склонил голову набок.

— Но что касается художественных способностей, тут я ни при чем, — добавила принцесса. — Они прилагались к ней изначально.

— А-а, так это благословение Всемогущего.

— Как скажете.

— Но вы так не считаете, верно? — Таравангиан рассмеялся невпопад.

Шаллан быстро рисовала, штрихами очерчивая форму его головы. Он поерзал на стуле, чувствуя себя неловко:

— Это ведь трудно для вас? Возможно, даже болезненно?

— Ваше величество, отсутствие веры в бога — не болезнь, — сухо проговорила Ясна. — Не то же самое, что сыпь на ногах.

— Ну конечно, конечно. Но... э-э-э... разве не трудно жить, ни во что не веря?

Шаллан, не переставая рисовать, подалась вперед и сосредоточилась на разговоре. Девушка предполагала, что обучение у еретички будет чуть более увлекательным. Они с Кабзалом — остроумным ревнителем, с которым ей довелось повстречаться в первый день в Харбранте, — несколько раз успели поболтать по поводу того, во что верит Ясна. Однако с самой принцессой поговорить на эту тему не удалось. Стоило Шаллан заикнуться об этом, Ясна направляла беседу в иное русло.