— О… там происходило нечто удивительное… Охотник готовился ко сну… Сначала он снял пояс с саблей. Она была такой длинной… И наверняка острой… Невероятное оружие. Я слышала, что оно убивает тех, кто заключил сделку с демонами. Как вы думаете, это правда?

— Да… — Его голос совсем охрип, а пальцы впивались в ее кожу. Казалось, что ее и впрямь несет по воздуху дракон. — Такое оружие существует.

— Хорошо… После он размотал и положил на кровать длинную цепь с шипами. Разложил все свои ножи. И начал раздеваться… Я все видела в замочную скважину… Кое-что было сложно разглядеть, но оказалось, что мужчины так сильно отличаются от женщин. Раньше я об этом не задумывалась. Была такой наивной… Он казался таким твердым и сильным. С широкими плечами. На груди у него росли волосы и немного на животе. А внизу он и вовсе был устроен не так как я. Я-то думала, что мы все одинаковые. Но оказалось, что нет…

Олеся вздрогнула, когда Габор, не церемонясь, распахнул, дверь своей спальни и внес ее внутрь. Он поставил ее на ноги, рядом с кроватью, но Олеся направилась к подоконнику и нажала на половинку, открывающую тайный проход в камине.

Она видела, как удивленно расширились глаза Габора. Но он ничего не сказал, лишь продолжал следить за ней диким голодным взглядом.

Олеся подхватила предусмотрительно зажженную свечу и шагнула в темноту:

— Хотите узнать, что было дальше?

— Да… — Его голос звучал напряженно и зло. Как будто он уже едва сдерживался.

И Олеся ждала, когда его пламя вырвется наружу и поглотит их обоих.

— Тогда идемте, я расскажу… — Они нырнули в тайный ход, и Олеся вновь заговорила: — Я продолжала его рассматривать. Стоять на коленях было очень неудобно. Но ради него… Мне очень хотелось узнать, какой он, чем еще отличается от меня. Такая же у него гладкая кожа? Твердый ли он в тех местах, где я мягкая?

Фрески расцветали буйными красками на стенах. Но Олеся почти не смотрела на них. Лишь однажды заметила себя и Габора, стоящих друг напротив друга и держащихся за руки. Было так похоже на свадьбу, но она не позволила себе остановиться и рассмотреть подробнее. Все потом. Потом…

— А еще мне было интересно…

— Что? — Габор шел позади, обволакивая своим жаром, и Олеся совсем не ожидала, что он вдруг обовьет руками ее талию и притянет к своей груди так, что она даже вскрикнет от неожиданности.

Дыхание перехватило, но она все равно продолжила:

— Мне было интересно, нравится ли ему… прикасаться к себе, когда никто не видит. Как это делала я, пока родители спали. Я хотела знать, становится ли его тело влажным, как мое, или с ним происходит что-то другое…

Они вошли в зал, где много веков подряд Крампусу приносили в жертву юных девушек. Сегодня жертва тоже будет принесена. Но совсем иная.

Олеся развернулась к Габору лицом и начала снимать со своего лица простую маску, которая состояла из двух черных шелковых лент.

— Так вот моя просьба: я хочу узнать мужчину. Изучить его тело. Каждую впадинку и родинку. Я хочу знать, что испытывает мужчина, когда я касаюсь его ладонями и глажу, когда шепчу его имя и умоляю войти в меня. Вы покажете мне все это, господин?

Глаза Габора, кажется, даже светились в темноте. Он склонился над ней и выдохнул:

— Да…

Олеся зачарованно следила, как его руки развязывают ленты маски, и как появляется любимое лицо. Его щетина казалась колючей даже на вид. На висках прибавилось седины, а щеки впали. Но это был ее господарь. Ее красивый, смелый, беспощадный господин. Таким он останется навсегда. И впереди ее ждет целая вечность с ним.

Он наклонился еще ниже и прижался носом к основанию ее шеи, шумно вдохнул и тут же откинул голову, закрыв глаза.

— Повсюду пахнет тобой. И все-таки слишком слабо…

Олеся была не в силах сдержать счастливую улыбку. Она понимала, что завтра им придется расстаться, что увидятся они лишь после холодов, и что эта ночь с ним — последняя перед чередой долгих холодных дней и ночей в одиночестве. Но сейчас она была рядом с ним. И собиралась воспользоваться каждым моментом своего счастья.

Она все еще смущалась произнести то, что хотела ему сказать. Наверное, не просто так она оказалась в теле безумного двойника.

— Я хочу, чтобы этой ночью… Ты взял меня здесь… Где Крампус должен овладеть своей женщиной. Как… как в том ритуале, о котором ты рассказывал. — Олеся перевела дыхание, чувствуя, как все тело сотрясает дрожь.

Габор шумно вздохнул. Ноздри раздулись, а на щеках проступили желваки.

— Я не могу этого сделать с тобой… Ты меня возненавидишь.

— Глупый господарь… Я люблю тебя. Ты ведь этого хочешь… Ты столько раз говорил о цепях. Признайся, хочешь?

— Хочу. — Он сглотнул, и Олеся не смогла отвести взгляд от рваного движения его кадыка.

— Тогда сделай это…

— Нет. Я не стану монстром, на которого ты будешь смотреть с ненавистью.

Олеся взяла его за руки и сжала пальцами большие сильные ладони.

— Ты — мой господин. Господарь этой крепости и повелитель преисподней. Ты самый удивительный, красивый, умный и хитрый мужчина, какого я когда-либо знала. Ты — Крампус. И стал им, чтобы спасти меня. Ты — все это. Но ты не монстр и никогда им не станешь. — Она приподнялась на цыпочки и легко поцеловала его в колючий подбородок. — И если, мое платье удивит тебя, то ты исполнишь мое желание.

Олеся отступила на шаг и начала развязывать пояс.

Повернулась к Габору спиной, где на платье был ряд крошечных пуговок и попросила:

— Помоги.

Она ощущала, как дрожат его пальцы, как не слушаются. Несколько раз он даже выругался сквозь зубы, переставая быть демоном и вновь превращаясь в обычного мужчину. В мужчину, желающего свою женщину.

Еще никогда Олеся не была ни в чем так уверена, как в жажде Габора. Она чувствовала исходящее от него желание. И собиралась удовлетворить его.

Когда с пуговицами было покончено, она вновь повернулась к нему лицом и начала медленно стаскивать лиф. Сначала с одного плеча. Потом с другого.

Габор стиснул зубы и сжал кулаки. Его грудь поднималась и опадала от тяжелого дыхания, а взгляд загорался нереальным светом. Ее тело обнажалось, а его черты все больше заострялись.

И сейчас перед Олесей стоял не мужчина, не господарь и даже не Крампус. Перед ней возвышался дракон, пламя которого могло сжечь. Но она готова гореть в его огне.

На этот наряд портниха потратила много сил, но в конце концов Олеся осталась довольна результатом. И сейчас, видя, как Габор пожирает ее бешеным взглядом, осознавала свою привлекательность, свою необходимость. Она была нужна ему.

Возбуждение, захватившее ее в плен, оказалось яростным и беспощадным. Внизу живота разлилась опаляющая тяжесть и стало нестерпимо влажно. Грудь налилась и болела, жаждая грубых мужских прикосновений.