меня забыть о розовых замках. Ему казалось, что удовлетворить всех кредиторов и покрыть все расходы, которые были огромными, и удвоить капитал было настоящей волшебной сказкой, которую совсем неразумно было бы упускать. И он мне пообещал перевернуть все вверх дном, но найти жемчужину, которая утешит меня после потери Сарн. Мне пришлось уступить. Все было устроено очень быстро, слишком быстро. И к концу июля мы покинули Сарны навсегда. Князь привез своих управляющих с тем, чтобы те приступили к новому более рациональному управлению. Это заключалось в том, чтобы обустроить маленький Шеффилд в центре, не затрагивая орошаемого тысячью ручьев луга, раскинувшегося вдоль реки Случь. На этом лугу паслись наши замечательные коровы, а крестьяне косили траву для заготовки сена. Но наша система показалась управляющим князя абсолютно неразумной. И мы начали с того, что препроводили из будущего рая всех пражских друзей, приехавших по просьбе глухого старика. Будучи крайне рассудительными, управляющие не захотели понять ни наших чаяний относительно создания царства во имя счастья других, ни мотивов, по которым мы привезли к нам всех этих людей из столь дальних мест. Они их приняли за австрийских шпионов. Хотя те были просто-напросто бедные люди, которые хотели трудиться в более легких условиях и стремились зацепиться за какую-нибудь работу более прибыльную, чем та, которая у них была или даже не было вовсе никакой у себя в родных краях.

В ожидании, что к осени мы все уладим, один из чехов, сын рыбака, студент, очень воспитанный, привез золотистых карпов от принца Шварценберга в Богемии, чтобы разбить пруды для разведения мальков в наших озерах и ручьях. Все транспортные расходы он взял на себя. Виктор только принял меры, чтобы карпы без задержки были провезены через границу и чтобы бочки, в которых плавала рыба, были отправлены курьерским поездом. Соукун ездил на границу принять достопочтенных гостей и грозился телеграфировать в министерство в случае задержки.

Другой друг Соукуна, садовник, как только приехал из Чехии, тотчас же занялся садом. Третий привез три картофелины из Бразилии, заботливо посадив их на отдельном маленьком огороде, который ему выделили, чтобы прокормиться. Он заявил, что это именно тот сорт, который произвел фурор в Европе, и что через пару лет мы сделаем на нем крупное состояние.

Четвертый, химик, изучал глины, содержащиеся в наших почвах, чтобы использовать их для производства бетона, необходимого для строительства будущего города. Он приехал со всей семьей, и женщины из его семьи взяли на себя наше молочное хозяйство. Пятый привез только свою скрипку, но мечтал о колбасном деле. Шестой… Отойду от повествования и перескочу через все подробности, хоть и болезненные для меня, но не имеющие отношения к нашей биографии.

Я была очень опечалена, и муж, чтобы утешить, повез меня в путешествие по Европе, которое, впрочем, не смогло меня отвлечь. Я не в первый раз посещала Европу, и я слишком хорошо ее знала и была впечатлена только один раз в Лондоне, когда в гостиной отеля «Черринг Кросс» познакомилась с Дубравой. Это был один из друзей-посредников бедного Соукуна, тот самый, у которого, по заверению самого Соукуна, были дружеские отношения с секретарем Ротшильда. Наш глухой старик не терял надежды выкупить у князя Голицына Сарны и создать там счастливое царство под нашим руководством. И Дубрава был единственным, кто мог это устроить, так как он осознавал важность Сарн. Но, увы! У Дубравы был настолько жалкий вид, что у меня сжалось сердце. И я поняла, что это был только очередной розовый замок Соукуна. И он растаял. Только сидя в холле «Черринг Кросс» и греясь у пылающего камина, я пришла к мысли, что Сарны должны уйти из нашей жизни, что ничего на свете не может вернуть их нам, так как закрутилось колесо истории. Нам оставалось только подыскивать другое имение, другое пристанище, жемчужину, которую совсем не просто было найти, но которая единственная могла меня утешить после потери Сарн.

Глава 46

Перед тем как покинуть Сарны навсегда, муж отвез Диму в Петербург, чтобы тот сдавал экзамены в кавалерийский корпус. Лето, которое Дима провел у нас, благоприятно повлияло на него, он стал покладистым мальчиком. Ребенок терпеливо ждал возвращения своей матери и тем временем привязался к Сарнам. Мы могли только поздравить себя с такой переменой в нем. Но Алина еще не вернулась из Одессы, когда Дима уже поступил в корпус. Мой муж уговаривал ее остаться на зиму у друзей в Одессе, чтобы быть подальше от Димы, как рекомендовал доктор Бехтерев, только на одну зиму, на то время, что мальчик привыкнет к новой жизни, занятиям и дисциплине. Алина ничего не отвечала.

Занятия в корпусе начинались только через две недели, и муж решил отвезти Диму к бабушке Элеоноре, жившей на великолепной даче в Петергофе. Бабушка всегда с большим вниманием относилась к внукам. И в этот раз Диму окружили самой нежной заботой. Но спустя два дня под предлогом небольшой прогулки по окрестностям дачи, Дима сбежал на вокзал и исчез. Еще раз сбежал. Дядя Георгий, брат Алины, служил в Петербурге, и именно к нему он приехал спрятаться.

Узнав о побеге, бабушка никак не могла оправиться от изумления. Ребенок был таким славным, спокойным и радостным, а тем временем обдумывал свой побег. И в очередной раз она задалась вопросом, все ли с ним в порядке. Конечно, да. Он был абсолютно нормальным ребенком. Безумный не смог бы так продумать и тщательно скрыть свой план, найти дядю Георгия и попросить у него убежища. Нет, конечно, он не страдал никакой формой безумия, просто он обладал сосредоточенностью, сильной волей и крайней скрытностью. Бабушка написала Виктору разъяренное письмо, итальянская кровь бушевала в жилах, она не могла принять такой скрытности и такого превосходства над собой. Любезнейшим образом попросить о прогулке, предварительно продумав план побега. «Нет, это ненормально», – бранилась она. Муж ответил матери (я сохранила это письмо) так: «Не думай о Диме, как о сумасшедшем или больном, не надо называть его этим унизительными словами, совсем напротив, он очень даже здоров физически и психически. Мы с женой смогли в этом прекрасно убедиться летом в Сарнах. Меньше всего нужно думать о том, чтобы лечить его. Дисциплина, труд и аскетизм – вот, что сделает из него мужчину и поможет достичь желаемых высот, и Вы, впрочем, тоже раньше придерживались такого же мнения. Посмотрите на моего сына с точки зрения жизни, а не психиатрии. Ему нужно предложить работу и дисциплину,