— Возьми телефон, выключи его и выброси в реку.Где-нибудь подальше, — посоветовал Дзевоньский.

Гельван все так же, в молчании, забрал аппарат.

— Молодец, — добавил Дзевоньский.

Наблюдавший за ними Гейтлер заметил, как Карл улыбнулся.Гейтлер отвернулся, подумав, что этот латыш действует ему на нервы.

Павел Абрамов не приехал в этот день на работу. Его ждали вполовине третьего, потом в три. В четыре начали искать. В пять уже серьезнозабеспокоились. В шесть позвонили к нему домой. В девять его жена и сотрудникиПавла начали обзванивать больницы и морги. В половине одиннадцатого нашлиглавного редактора издательства, который подтвердил, что Абрамов был у него. Втри часа ночи патрульная машина милиции обратила внимание на припаркованный внеположенном месте «Пежо». В пять утра на опознание машины в милицию приехаласупруга Абрамова. В шесть утра они еще раз обзвонили все больницы и морги, таки не уснув в эту ночь. С началом следующего дня стало ясно, что журналистисчез. Словно испарился. Его видели в половине первого в издательстве, послечего он вышел оттуда и исчез, а его машину позже нашли на соседней улице. Ещечерез два дня было возбуждено уголовное дело по факту исчезновения известноготележурналиста Павла Абрамова. На всякий случай следователь прокуратуры изъялиз издательства его рукопись. В ней не нашлось ничего, что могло бы навести наслед журналиста.

Жена, коллеги и друзья недоумевали, куда Павел мог деться.Высказывались самые невероятные предположения, искали повсюду, вплоть до того,что звонили его первой жене, матери в Саратов и даже друзьям Павла по службе наСеверном флоте. Но все было безрезультатно. Абрамова найти не удавалось. Женасходила с ума, коллеги беспокоились, друзья переживали. Через неделю по всемугороду развесили портреты журналиста, а еще через несколько дней нателевизионном канале сделали передачу об исчезнувшем Павле Абрамове. Руководствоканала даже пообещало крупное вознаграждение любому, кто поможет в егорозысках. Но все было тщетно. Абрамов нигде не объявился.

Сначала ему казалось, что он лежит в своей кровати. Затем,пошевелившись, понял, что у него затекла рука. Болело правое плечо. Павелнедовольно поморщился, решив повернуться на другой бок. И обнаружил, что неможет этого сделать. Более того, появилось полное ощущение, будто какая-тоневедомая сила тянет его в разные стороны. Он открыл глаза. Прислушался. В носударил отчетливый винный запах. Неужели он перепил? Где и когда? Почему онздесь, как он сюда попал? Почему ничего не помнит? А если пил, то где и с кем?Зачесался глаз, и Павел попытался поднять правую руку, но почувствовалнеожиданную боль. Поднял левую руку и почесал глаз. Затем огляделся, дернулправой рукой. Она была словно привязана. Он недоуменно глянул на руку. Так иесть — прикована наручниками к какой-то металлической стойке. Он застонал,пытаясь развернуться. И обнаружил, что его правая нога тоже прикована. Павелизумленно уставился на наручники. Что бы это значило? Или такая глупая шуткаего коллег? Кто надел на него наручники? Как он здесь оказался?

— Эй! — крикнул Павел. — Кто здесь есть?

Ответом было молчание. Звук собственного голоса показалсяему каким-то глухим, словно он находился в бочке. Может, в подвале? Но почемуздесь такой стойкий запах вина? Или ему так кажется? Почему его приковалинаручниками? Необходимо все вспомнить — вспомнить, что с ним произошло. Вышелиз дома и потерял сознание? Нет, он еще поговорил с Малышевым — их соседом подому, офицером Генштаба, подполковником. Значит, поговорил с Малышевым ипотерял сознание? Нет, тоже неправильно. Затем поехал в издательство. Да,точно. Побывал там, встретился с главным редактором. Таким благожелательным иулыбчивым человеком. Кстати, как его зовут? Кажется, Игорь Вячеславович. Да,точно. Крупный мужчина высокого роста… А что было потом?

Болела правая рука, и Павел невольно снова потянул этичертовы наручники. Интересно, его собираются кормить? Может, дадут хотя быводы? Он огляделся. Глаза постепенно привыкали к полумраку. В тусклом,пробивавшемся откуда-то сверху свете удалось разглядеть, что он находится вдовольно просторном помещении. Но почему его приковали наручниками? Чего онибоятся? Значит, он вошел в издательство, поговорил с главным редактором, апотом… Что было потом? Вроде бы он вошел в кабину лифта. Спустился вниз. Вышелиз здания — и все… Дальше ничего не было. Дальше он ничего не помнит. Ондвинулся к своей машине, и тут… Что там случилось? Павел снова потянул руку.Она сильно болела. И вдруг вспомнил. Кажется, был какой-то укол. Наверное, емувкатили сильный наркотик, и он потерял сознание.

А потом его привезли сюда.

— Здесь есть кто-нибудь? — снова крикнул Павел.

И снова тишина в ответ.

Может, его с кем-то спутали? Наверняка перепутали, колипохитили. Он, конечно, не самый бедный человек, но если похитители рассчитываютна крупную сумму, то они ошиблись. Больших денег у них нет. К тому же они лишьнедавно переехали в новую квартиру, а во время переезда тратится столько денегна всякие ненужные мелочи. Павел попытался вспомнить, сколько денег у нихосталось. Кажется, тысяч шесть или семь на карточке. Еще несколько тысяч ужены. Вот и все сбережения. И из-за таких денег его похитили? Это невозможно.Между тем, судя по тому, как ловко его взяли, действовали профессионалы. А судяпо наручникам — они его опасаются. Значит, выяснили, что он занимался спортом,пятиборьем…

Наверху послышался какой-то шум, и Павел поднял голову.Где-то открылась дверь. Он увидел свет и невольно зажмурился. По-слышалисьтяжелые шаги — к нему кто-то спускался по узкой лестнице. Павел не могразглядеть, кто это. Понял только, что какой-то крупный мужчина и абсолютно емунезнакомый.

— Кто вы такой? — спросил он его. — Почему яздесь?

Мужчина ничего не ответил, только поставил рядом с Павломдве пластиковые бутылки с водой и тарелку, накрытую салфеткой.

— Что это? — задал вопрос Абрамов, но снова неполучил ответа.

Вместо этого мужчина наклонился к нему и неожиданно отцепилодин конец наручников у правой ноги. Но Павел не успел обрадоваться, как этотконец защелкнулся на другой его ноге. Теперь он, если б захотел, смог быпередвигаться, но только мелкими шажками.

Мужчина вкрутил небольшую лампочку, и сразу стало светлее.Затем снял наручник с руки. Павел потер затекшую правую руку.

— Туалет, — показал мужчина на какую-то дверцу вуглу.

Это было единственное слово, которое он произнес, однакоПавлу показалось, что он уловил какой-то странный акцент. Хотя судить по одномуслову невозможно.

— Подождите, — закричал он, — почему меняздесь держат?

Но мужчина уже поднимался вверх по лестнице.

— Черт возьми, — пробормотал Абрамов, —кажется, этот тип не слишком разговорчив.