Салькову нравился этот немногословный и немного замкнутыйчех, который так плохо говорил по-русски. Гейтлеру приходилось коверкать свойпревосходный русский язык, чтобы не вызвать подозрений у своего водителя. Онинаправились в центр города, и Гейтлер заехал в два магазина, прежде чемотпустил Салькова и остался один. Еще полтора часа он проверял, нет ли за нимслежки. А затем взял попутную машину и отправился по известному ему адресу. Ещечерез полчаса он уже сидел в квартире Риты.

Теперь можно было не торопиться. Он с удовольствием подумал,что может позволить себе остаться в этой квартире на целые сутки. Рядом сженщиной, которая ему так нравилась. Это иллюзорное ощущение некойустойчивости, некой опоры, ощущение нормального дома, исчезнувшее много летназад. Он подумал, что платил слишком большую цену за право оставаться самимсобой. Но прежде чем окончательно расслабиться и забыть, зачем они находятсяздесь, он должен еще раз переговорить с Ритой.

— Схема охраны, — напомнил Гейтлер, — ясделаю чертеж, а ты постарайся все вспомнить. Кто и где находился. Как онидействовали. Надеюсь, у тебя не осталось никаких записей?

— Остались, — улыбнулась Рита, — у меняхорошая память, но не такая, как у тебя. И, кажется, я уже говорила, что ихникто не сумеет прочесть.

Она достала листки бумаги, на которых были изображены фруктыи овощи.

— Ты все-таки рисковала, — нахмурилсяГейтлер. — Такие записи легко прочесть. Не нужно считать себя умнеедругих. Покажи, как они стояли в момент нападения. Кто и где находился. Мневажно увидеть схему их расстановки. Сможешь вспомнить?

— Сейчас начерчу, — согласилась Рита.

У нее действительно была хорошая память. И, будучивнимательной, она заметила многие мелочи. Гейтлер смотрел, как Рита уверенночертила схему перемещения охранников в момент нападения.

— Они подстраховывали друг друга, — пояснилаона. — Я думаю, что, если бы вместо этого несчастного Иголкина тамоказался настоящий террорист, у него тоже не было бы ни единого шанса напастьна президента. С ножом это практически невозможно. Все равно остановят и перехватят.Не дадут сделать и нескольких шагов.

— А если с пистолетом?

— Тоже сложно. Я видела, как они перекрыли все секторы.Если бы в руках у нападавшего был пистолет и он попытался бы стрелять, то успелбы сделать один, ну, максимум два выстрела. Его все равно схватили бы, не давнормально прицелиться.

— Иногда одного выстрела достаточно, — задумчивопроизнес Гейтлер.

— Но не в этом случае, — резонно возразилаРита, — ему не дадут прицелиться и выстрелить. Не разрешат подойти ближе.Я видела, как они работают, Гельмут, это абсолютно бесполезное занятие.

Гейтлер, внимательно глядя на ее схему, думал о чем-тосвоем.

В этот день Гейтлер и Дзевоньский решили, что можноначинать. Теперь оба генерала ждали сообщений от Карла Гельвана, который выехалс группой на захват заложника.

Утром этого же дня молодой, но уже известный тележурналистПавел Абрамов проснулся в одиннадцатом часу, естественно, не подозревая, чтовскоре его жизнь серьезно изменится. Несколькими часами раньше его супруга Ленаотвезла дочь Алину в детский садик и сама отправилась на работу. Ее больница,где она работала врачом-ларингологом, находилась в ста метрах от детскогосадика. Это было удобно, мать всегда могла забрать дочь, как только самаосвобождалась. В семье Абрамовых были две машины: белая «Ауди А4», на которойездила Лена, и новенький синий «Пежо» четыреста седьмой модели, которыйпринадлежал Павлу.

Жили Абрамовы на улице Сурикова, в районе метро «Сокол» внебольшой трехкомнатной квартире. Это жилье они приобрели давно, но переехалисюда лишь полтора года назад, после затянувшегося ремонта.

Павел зарабатывал неплохо. В тележурналистике вообще впоследние годы начали платить приличные деньги, и успешные тележурналисты стализарабатывать на уровне своих европейских коллег. Рекламный рынок росстремительными темпами и уже опережал в своем развитии и по своим ценам многиеевропейские страны. Так что Абрамовы могли позволить себе ежегодные выезды зарубеж, отдых в Испании или Италии. Купили небольшую дачу в девяноста километрахот Москвы. И даже перевезли родителей Лены в двухкомнатную квартиру на окраинегорода, в тихом зеленом массиве.

Абрамов вел на телевидении сразу несколько популярныхпередач, был узнаваемым лицом канала, а вместе с популярностью росли и егогонорары. Сегодня он должен был приехать на работу к трем часам дня и поэтому,проснувшись привычно поздно, никуда не торопился.

Павел не был москвичом, он родился в Саратове, а всемнадцать лет приехал в столицу поступать в университет на факультетжурналистики, что с первой попытки сделать не удалось, и парню пришлосьотслужить три года на Северном флоте. Это было с восемьдесят четвертого повосемьдесят седьмой годы, когда в стране назревали решающие перемены. Затем онснова сделал попытку сдать экзамены в МГУ и снова провалился. Конкурс нафакультет журналистики всегда был огромным, но стал прямо-таки невероятным вконце восьмидесятых, когда газеты и журналы начали выходить невиданнымимиллионными тиражами и многие мгновенно раскупались. К тому же несколькоослабла цензура, и журналисты почувствовали себя гораздо свободнее. Ввосемьдесят девятом Павел наконец стал студентом. Следующие годы были самымидраматичными и самыми интересными и в его жизни, и в жизни страны. Распаласьодна страна, на ее месте появилась другая. На глазах Абрамова произошлиавгустовские события девяносто первого года и октябрьские события девяностотретьего. С девяносто первого Павел уже работал на радио, постепенно приобретаязаслуженную популярность. С девяносто шестого перешел на телевидение. Сначалабыл ассистентом режиссера, затем помогал ведущим. И лишь несколько лет назадначал сам вести аналитическую программу, быстро получившую широкий общественныйрезонанс.

Телезрителям нравился спокойный, выдержанный тон Абрамова,его независимый взгляд на события, некоторая отстраненность инеангажированность, оказавшиеся очень выигрышными в сравнении с манеройповедения других ведущих. Чуть выше среднего роста, подтянутый, курносый,светловолосый, он нравился женщинам и импонировал мужчинам.

Павел позвонил на канал и попросил свою ассистентку Галинуприготовить нужные ему документы, чтобы самому не терять время на их поиски.

— Когда ты будешь? — спросила она.

— Мы же договаривались к трем часам, — напомнилон.

— Лучше в половине третьего, — попросилаГалина, — ровно в три у нас начнется встреча, а я хочу успеть передатьтебе документы.

— Договорились, — согласился Абрамов, —приеду в половине третьего, постараюсь успеть. Мне еще надо заехать в издательство.

— Имей в виду, сейчас везде пробки, особенно вцентре, — напомнила Галина.