— Сядьте, — неожиданно резким тоном сказал мойсобеседник, — и не будьте дураком. Неужели вы думаете, что мы ничего непонимаем? Ваше сотрудничество в обмен на вашу безопасность — таковы условияигры, которую я вам предлагаю.

— Но почему именно я?

Предложение Барлоу настолько невероятно, что в первый моментя просто ошеломлен. Потом, анализируя ситуацию, я пойму, что вел себя не лучшимобразом и обязан был сразу разобраться в создавшейся ситуации. Но шесть летжизни в Америке меня расслабили до такой степени, что предложение Барлоу меняпросто оскорбило и напугало.

— Считайте, что вы окажете нам личную услугу, —продолжал Барлоу, — точно так же, как и мы вам. Вы ведь не хотите, чтобывас депортировали из страны в наручниках? В России вам сразу дадут пожизненныйсрок. Кстати, ваша дочь останется в Америке. Ведь она действительно дочьНадежды Келлер и въехала в страну на законных основаниях. Возможно, вас дажелишат отцовства…

Он не договорил. Я рванул из своего кресла, чтобы вцепитьсяв мерзавца единственной здоровой рукой. Но не успел дотянуться до его горла.Сидевший рядом мистер Трэшэм успел подставить левую руку, а потом нанес мнеудар правой. Такой сильный, что я отлетел на середину комнаты и упал на ковер.Я понял, что начал терять форму. Шесть лет сытой жизни в Америке сказывались.Раньше я бы справился со своим гостем и одной правой рукой, а сейчас лежал наковре, чувствуя вкус крови на губах.

— Не нужно было его бить, — недовольно заметилБарлоу.

— Я не хотел, так получилось, — оправдывалсягромила с таким характерным русским акцентом.

Его фраза сказала мне больше, чем все заверения мистераБарлоу. Этот громила был из России, о чем я должен был догадаться немногораньше. Они вычислили меня для своей операции, решив, что я буду для нихидеальным кандидатом на роль убийцы. В полицию я наверняка не побегу, в ФБР нестану обращаться. А после убийства я могу исчезнуть, и никто не узнает, кем былна самом деле мистер Алекс Келлер.

Барлоу терпеливо подождал, пока я поднимусь. Из носа у меняпошла кровь, и мне пришлось достать платок. Барлоу пожал плечами, нахмурился,ему, очевидно, не нравился цвет крови.

— Вы сами устроили эту безобразную сцену, —укоризненно сказал он.

Трэшэм молчал, не глядя в мою сторону. Кулаки у него былиразмером с хорошую дыню.

— Убирайтесь, — выдохнул я, — мне не о чем свами разговаривать.

— Только без грубостей, — поморщился Барлоу.

Он поднялся с дивана, взял свою папку, тяжело вздохнул инаправился к выходу. За ним двигался громила. Наверное, он Трошин — такправильнее будет звучать его фамилия.

— У вас есть три дня, — сказал Барлоу напрощание, — обдумайте ситуацию. Зачем вам терять все, что вы имеете?Терять ваши миллионы, вашу обеспеченную старость, семейный уют, любовь вашейдочери. Мы предлагаем хорошую сделку, мистер Воронин. Только один выстрел — имы оставим вас в покое. Подумайте хорошенько. Я перезвоню вам через три дня. Досвидания.

Он вышел, оставив меня одного. Так закончилось мое первоесвидание с мистером Барлоу. И я понимал, что они все равно вернутся.

Мы свернули к Гринленду и остановились у небольшогоресторана. Конечно, шесть лет сытой жизни сказывались, но когда меня стализагонять в угол, у меня сразу проснулись все мои волчьи инстинкты. Это какумение плавать или водить машину. Если вы научились этому один раз, то уже незабудете никогда. Нужно только вспомнить некоторые навыки.

Этот итальянский ресторанчик небольшой по размерам и имеетсобственной дворик, откуда можно пройти в два помещения, находящиеся слева исправа от барной стойки, обращенной во двор. Я выбрал ресторан именно за егонеобычную планировку. Останавливаю свой джип у ресторана, и мы втроем заходимво внутренний дворик, чтобы пересечь его и оказаться в левой части здания, гдесейчас светит солнце. Молодому парню, который принимает у нас заказ, я подробнообъясняю, что принести. Почему-то Костя хочет пиццу, но я советую ему взятьравиоли и спагетти. Пиццу он может попробовать и в другом месте. Они с Сашей очем-то весело разговаривают, причем Саша с трудом понимает Костю, поэтому всевремя переспрашивает. А он совсем не знает английского языка. Впрочем, этоисправимый недостаток. Пока они весело переговариваются и ждут официанта, я,улыбаясь, встаю из-за стола. Настало время показать моим преследователям, чтоони ошибаются. Нужен небольшой урок, чтобы они отстали. Хотя бы дали намвозможность спокойно доехать до нашего дома. Меня нервируют эти ребята, которыеустроились в качестве почетного эскорта сопровождения моей машины.

Я выхожу во двор и направляюсь к туалету, находящемуся увхода. Из кабины, чуть приоткрыв дверцу, я вижу обоих преследователей. Онивходят во двор. Одного, высокого и худого, я запомнил еще по прошлой встрече.Эту гниду я сразу узнал. Кажется, у меня еще болят почки, по которым он бил стаким упоением. Ну, теперь посмотрим, сукин сын, как ты запоешь.

Знаете, что всегда останавливает шантажистов и вымогателей? Неваша слабость и не ваши уступки. Сколько не уступай, мало не покажется. Побольшому счету, самым крупным шантажистом в мировой истории был Гитлер. Чтотолько не делали западные державы, чтобы не допустить войну. Или толкнутьГитлера в сторону Востока. Отдали ему Австрию, потом Чехословакию. Разрешиливзять Польшу, лишь формально объявив войну. Ничего не помогло. Шантажист тольконаглеет еще больше. Значит, в какой-то момент нужно дать ему по ушам. Чтобыостановился и опомнился. Чтобы почувствовал вашу силу.

Я ведь точно знаю, что эти сволочи не пойдут в полицию. Иони знают, что я тоже не пойду. Таким образом, мы знаем друг о друге самоеглавное: обеим сторонам не нужно вмешательство третьей силы. Остаетсярассчитывать только на себя.

Глядя на своих преследователей, я терпеливо жду. Мой старыйзнакомый, которого я еще в прошлый раз назвал Оглоблей, входит в левый зал,чтобы найти нас троих. И очевидно, видит, что в зале сидят только мои дети.Через минуту он появляется во дворе и объясняет своему напарнику, что меня тамнет. Я вижу, как они взволнованы. Все-таки боятся, что я сдам их полиции.Напарник Оглобли спешит во второй зал, а этот сукин сын начинает осматриватьдворик, и я вижу, как он направляется ко мне. Закрыв дверцу, я прохожу в однуиз трех кабинок, чтобы подождать там моего визави. Через несколько секунд оносторожно открывает двери. Я слышу его мягкие шаги. В прошлый раз он такженеожиданно возник у меня за спиной. Ничего, теперь он будет играть по моимправилам.

У меня действительно нет с собой оружия, но небольшой кастетя приготовил. Для однорукого инвалида крайне важно усилить свою единственнуюруку, чтобы достойно встретить противника. Оглобля подходит к кабинкам. Оностанавливается и наклоняется, чтобы посмотреть, кто именно в них есть. Потомоткрывает дверцу первой. Я нахожусь в третьей. Пусть подойдет поближе.