– Он так тебе понравился? – с тревогой спросилаона, выслушав меня.

– Сама не пойму. Но отчего-то не могу успокоиться.

– Это с отвычки, детка. У тебя давно никого не было,вот ты и волнуешься. Уверена, все дело именно в этом.

– Может быть.

– Только прошу тебя. Маша, не делай поспешных шагов.

– Каких шагов?

– Ну, ты же меня понимаешь…

– То есть не ложиться сразу с ним в постель, да? –уточнила я.

– Разумеется. Тем более в наше время… Это так опасно.

– А если очень захочется? – засмеялась я нервно,потому что мне захотелось этого при первой же встрече.

– Безусловно, ты вольна поступать, как тебе угодно,только зачем тогда спрашивать у меня совета? – сухо заметила тетушка.

– Да нет, Лиза, ты кругом права, я действительно запоследние годы утратила всякую уверенность…

– А я тебе сколько твердила, что в твоем возрастенельзя быть одной. И тем не менее постарайся не терять головы… Ты ведь ровнымсчетом ничего о нем не знаешь. Даже фамилии. Может, он бандит!

– Не похоже! И потом, я тут почитала во время болезнидамские детективы, так там самые привлекательные мужики как раз бандиты!

– Маша!

– Да я же шучу!

– Когда он к тебе придет?

– В половине восьмого, а что?

– На сколько времени рассчитан твой ужин?

– Не поняла.

– Ну за сколько вы можете все съесть? За часуправитесь?

– Понятия не имею! Думаю, с выпивкой это можетрастянуться и на все два. А какое это имеет значение?

– Ну, с порога он на тебя скорее всего не набросится…

– Вряд ли.

– Значит, после ужина, когда вы оба расслабитесь… Воттогда-то я тебе и позвоню!

– Зачем?

– Чтобы воззвать к твоему благоразумию!

Я расхохоталась.

– А если будет уже поздно? Или, наоборот, слишком рано?

– Маша, я позвоню, а решать в любом случае тебе.

– Ладно, звони, возможно, и в самом деле я этимвоспользуюсь. Потому что вдруг мне захочется от него поскорее избавиться? Ведьпри ближайшем рассмотрении он может оказаться достаточно противным. Напьется иеще неизвестно, что из него полезет.

– Вот! Наконец-то я слышу нормальные речи, а неидиотский влюбленный лепет. Постарайся сохранить такое настроение до вечера ивсе будет в порядке. Главное, не считай заранее, что это тот суженый, которогоконем не объедешь. И выясни первым делом его фамилию.

– Это я уже усвоила. Спасибо за поддержку, Лиза!

– До вечера, детка! Я непременно позвоню!

Ровно в семь я была уже полностью готова. Одета, причесана,подкрашена. И, разумеется, надушена. Стол я накрыла в комнате и даже свечи вподсвечниках приготовила. Рождество как-никак! Взяв на руки Гешу Глюка, яуселась перед телевизором, чтобы скоротать время до прихода Максима Павловича.Судя по вчерашней встрече, он достаточно пунктуален, впрочем, сейчас в Москветакие пробки, а он ведь за рулем… Стоп! Он собирается пить, значит, либоприедет без машины, либо… Либо намерен остаться тут до утра? Каков наглец!

Первым делом надо выяснить не фамилию, а каким транспортомприбыл. Но с другой стороны, даже если он приедет без машины, где гарантия, чтоон не намерен тут ночевать? Господи, как мне это надоело! Да не буду я ни о чемдумать. В любом случае, если я не захочу, он здесь не останется. Что заидиотские сложности возникают у бабы, отвыкшей от нормального общения смужиком! Я почти уже в старую деву превратилась.

Подумаешь, большое дело – накормить ужином малознакомогочеловека, а я возвела это в невесть какую проблему, дура несчастная. Тоже мне,повод для драмы!

Я была так зла на себя, что вскочила с дивана, забыв проГешу, который мирно спал у меня на коленях, и бедняжка свалился на пол.

– Гешенька, прости меня, корову окаянную!

Я положила котенка на диван, а сама кинулась в кухню выпитьводы. От злости у меня пересохло в горле.

Раздался звонок домофона. Явился, не запылился!

– Кто там?

– Маша, откройте, пожалуйста!

Открою, куда ж я теперь денусь. Я прильнула к глазку.Услыхала, как подъехал лифт. Потом раздался топот. Ага, это он сбивает снег сботинок. А вот и он!

Тащит что-то огромное и непонятное. Я поспешила распахнутьдверь.

– Здравствуйте! Что это у вас?

– Привет! Это елка! Или у вас уже есть?

– Нет… Боже, какая прелесть!

Он принес елку в большом деревянном бочонке, стройную, неменьше метра высотой и неимоверно пушистую.

– Куда ее поставить, а то она тяжелая, стерва! –пропыхтел он.

– Вот сюда, в комнату. В этом углу она отлично встанет!

– Может, я сначала ботинки сниму?

– Не вздумайте! Я этого не выношу!

Наконец он поставил елку, куда было велено.

– Хороша, правда? Я просто не мог удержаться. Она у васдолго простоит. Надо ее только поливать…

– Спасибо, она просто чудо! Да вы раздевайтесь, а тоуже взмокли.

– Это верно! И вот еще…

Он протянул мне висевший на запястье пластиковый пакет.

Там оказалась большая бутылка водки и две бутылки моеголюбимого вина «Либфраумильх», которое у нас почему-то неизменно называют«Молоком любимой женщины», что неимоверно глупо и даже немножко неприлично,потому что на самом деле это всего лишь «Молоко Мадонны». Кстати, и на этикеткеизображена Мадонна.

Но об ошибках и глупостях перевода я могу говорить часами.

– Вы позволите помыть руки?

– Конечно!

В комнате упоительно пахло хвоей. Если очистить апельсин, тобудет настоящий рождественский запах.

– Маша, я вижу, стол накрыт, и, честно говоря, умираю сголоду!

– Отлично, садитесь! У меня все готово! Осталось тольконарезать хлеб, а это одно мгновение!

– Что будем пить, я вижу тут у вас тоже напитки…

– Начнем, пожалуй, с водки.

– Я с вином не промахнулся?

– Наоборот, чудесным образом угадали мое любимое.

Он открыл бутылку, налил и голодным взглядом окинул стол.

– Максим Павлович, попробуйте вот этот салат…

– Ох, только не надо так официально, – скривилсяон, накладывая себе салат. – Зовите меня просто Максом. Все, Маша, если ясейчас что-нибудь не съем… Ваше здоровье, Маша!