все закончили, — перевел на них Стас тяжелый взгляд. — Узнаю, что у инструктора с кем-то проблемы были — на месяц права посещения земли лишу.

Посверлив их еще немного взглядом, Стас молча развернулся и вышел из павильона.

Оба его подчиненных бросились к двери.

— Стоять! — негромко и весомо скомандовал я. — После меня.

— Так командир же… — зыркнул на меня один из них через плечо.

— У нас уже появились проблемы? — как можно вкрадчивее поинтересовался я, отодвигая их плечом от двери.

Короткий Татьянин рассказ каждым словом капал живительной влагой на мою иссушенную сомнениями душу. Стас, конечно, не удержался, чтобы и ей руки не выкрутить, но использование ее умения видеть ангелов в невидимости показалось мне совсем незначительной платой за возможность побыстрее распрощаться с его костоломами и перейти к менее опасным курсам.

Впрочем, последние несколько дней мы провели с вышеупомянутыми костоломами душа в душу. Татьяна вернулась в общий строй — в инвертации и моих объятиях, а я — к подготовке отчета, который обещал быть всесторонним благодаря ее комментариям к действиям своих соучеников. Которые я подслушивал. Ни разу не смутившись — в конце концов, Стас тоже позаимствовал мою идею отправной точки для связи Татьяны с его инструкторами. Тоже без разрешения и малейшего зазрения совести.

Если бы не эта общая мысленная связь, я бы Татьяну еще тогда научил мысленные образы передавать. Но во время занятий мне не хотелось еще один приобретенный ею навык на всеобщее карательное обозрение выставлять, а вечером она уже забывала все увиденные картины.

Однако мне и ее словесных замечаний хватало, чтобы начать, казалось, понимать слова одного из инструкторов о Тени. Он действительно бросался на поставленную цель, как бык на красную тряпку, ни мало не заботясь о том, какой ценой ему достанется ее достижение. Причем даже Татьяна заметила, что он был наиболее эффективен в авангарде атаки. Все задачи прикрытия, свидетелями которых мы оказались, он провалил — бросался в бой при малейшем появлении опасности, выдавая скрытые позиции и оголяя доверенный ему участок операции.

А вот одиночкой я бы его не назвал. К сожалению. Он никогда никем не командовал во время тренировок, даже ни с кем не кооперировал, но я заметил, что остальные Татьянины соученики следовали за ним в его бросках, даже в ущерб своим собственным задачам. На земле мне случалось сталкиваться с таким явлением: люди частенько старались подражать отчаянным, уверенным в себе, самодостаточным личностям, особенно если те в упор не замечали ни их самих, ни их усилия.

В отчете я, разумеется, не стал вдаваться во все эти подробности. Мне же велели фиксировать факты, а не выводы делать. Я и зафиксировал: яркие результаты Тени по всем направлениям, его готовность брать на себя ответственность, его полную самоотверженность в выполнении поставленной задачи, его явное умение увлечь за собой других, и прочая и прочая.

Главное, чтобы этот фейерверк боевых талантов полностью затмил и так неудовлетворительные, как я надеялся, результаты Татьяны.

Тот говорун из инструкторов Стаса однажды отвел меня в сторону и намекнул, что дружба, взаимовыручка и безоговорочная поддержка являются тремя китами, на которых покоится славное имя их отряда. Посему индивидуальный курс обучения Татьяны вполне закономерно предполагает индивидуальный подход к его оценке.

Я сурово напомнил ему, что по общему признанию их киты располагаются на черепахе беспристрастности и бескомпромиссности, и попросил строго блюсти доброе имя их подразделения во имя примера молодым ангелам.

Еще не хватало, чтобы оказалось, что я случайно приручил этих волков и они нас с Татьяной уже в свою стаю записали. Нет уж, у нас с ней своя команда! Наблюдая за ней, наблюдающей за своими соучениками и всякий раз в яблочко попадающей в оценке их слабых и сильных сторон, я только посмеивался. Посмотрим, как сможет устоять мой руководитель перед искушением заполучить такой тандем из моих и ее открывшихся способностей.

Но когда на последнем занятии Татьяниной группе объявили результаты, меня вновь посетила крамольная мысль, что не зря одни каратели столько времени с темными сотрудничают. Ни с теми, ни с другими ни о чем договариваться нельзя! Татьянины успехи в курсе Стаса оценили беспристрастно, но добавили ей показатель, которого не только ни у одного из ее соучеников не оказалось, но и, в чем я не сомневался, ни у кого до них.

И главное — придраться не к чему, с горечью вспомнил я ее блестящие предложения по расстановке сил в каждой тренирующейся группе. Которым я мысленно рукоплескал.

А также ее рассказы о подборе персонального ключа к воротам в инвертацию для каждого карателя. Который я не додумался пресечь в самом начале.

А также ее умение застать врасплох и обкрутить вокруг мизинца любого попавшегося ей на земле ангела. Над чем я столько хохотал в свое время. Пока речь обо мне не заходила.

Вечером я отправил Татьяну спать и сел переписывать свой доклад. К утру, после нескольких десятков неудачных попыток, я бросил это дело. Как бы мимолетно, вскользь, небрежно, ни упоминал я о ее успехах в тактике, уникальность оценки новичка с такой стороны сразу в глаза бросалась.

В конце концов, я решил в очередной раз довериться своей несравненной способности к импровизации. Заметят необычный показатель — что-нибудь придумаю. С подходящим случаю удивлением вниманию к столь незначительному отклонению от нормы.

Перебирая в голове всевозможные варианты ненужного внимания аналитиков и примеряя к каждому из них соответствующее выражение удивления на лице, я забыл напомнить Татьяне перед уходом о повышенной осторожности в мое отсутствие.

Опомнился я только где-то в середине прозрачного леса — и тут же схватился за телефон. Нет! Если она с кем-то говорит, еще рявкнет, что я ей мешаю. Могу отвлечься от предстоящего испытания. А если она ни с кем не говорит, придется интересоваться, чем она занимается. А я не уверен, что хочу это знать — опять могу отвлечься.

Еще шагов через двадцать я хлопнул себя ладонью по лбу. Зачем мне телефон — я же могу на мысленную связь с ней выйти! На минуту, чтобы без всяких подробностей — скажу ей, что уже к блокпосту подхожу. Представив себе тарелку с ароматной молодой вареной картошкой, я понял, что уже отвлекаюсь. Нет! Хватит с меня подозрений и сомнений! Отныне Татьяне предоставляется мое полное доверие — в конце концов, она только что от Стаса отбилась почти без моей помощи.

Окрыленный порывом благородного чувства, я практически пролетел оставшийся путь до административного здания. Чтобы побыстрее вернуться