А за ним остановился как вкопанный.

Татьяны там не оказалось. Ни во дворе, ни в комнате. Более того, стеклянная дверь в комнату так и стояла полностью открытой, как она ее утром оставила.

Она еще прятаться от меня будет? Я настроился на нашу волну и прорычал мысленно ее имя.

В ответ у меня возникло очень странное, совершенно незнакомое ощущение. Она не отозвалась, но я ясно ощущал ее где-то там. Как будто сигнал мой до нее дошел, а она не захотела отвечать. Или не смогла.

Я еще несколько раз позвал ее, уже не так в ярости, как в тревоге. Которая только росла с каждым моим призывом, безответно повисающим в пространстве.

Да уж, рано поблагодарил я отцов-архангелов — первое мое пожелание они все-таки уважили. Куда же она могла пойти? Куда ее могло занести? А если ее внештатники задержали за праздное шатание в учебное время и без сопровождения? Или еще хуже — темные застали без всякой защиты…

Вернулся в павильон карателей я еще быстрее.

В «пещеру» их уже набилось еще больше, и гвалт там стоял такой, что искать их по тренировочным залам мне не пришлось. Зато пришлось три раза изо всех сил дверью хлопнуть, чтобы они заметили мое появление.

— Она сказала, куда пошла? — без всякого вступления рявкнул я, обращаясь ко всем сразу.

— Да нет, — пожал плечами тот, который сообщил мне о ее уходе. — Просто сказала, что нехорошо себя чувствует и хочет отдохнуть.

Я со всего размаха врезал кулаком по стене «пещеры». Хотелось головой, но пусть лучше рука болит — голова мне сейчас ясная нужна.

— Да чего ты пыхтишь? — снова подал голос не в меру говорливый каратель. — Она сказала, что завтра вернется. Сейчас важнее командиру о ее чутье доложить, только так, чтобы не прослушали…

— Вам доложить важнее? — заорал я. — А ничего, что это чутье исчезло в неизвестном направлении? Его искать срочно нужно! А то будет ваш командир иметь бледный вид перед лицом руководства, а вы потом и вовсе зеленый — перед его лицом.

— А тебе какое дело до нашего вида? — набычились они все, как один.

— Никакого! — заверил их я. — До вас. А до нее очень большое. Она — моя жена.

Они переглянулись, и справа от меня раздался насмешливый свист. Я резко шагнул в ту сторону.

— Тихо-тихо, — встал у меня на пути каратель постарше, упорно молчавший до тех пор. — Тогда тем скорее нужно с командиром на связь выходить. Даст приказ — будем искать.

— Он по ушам даст тем, кто будет такого приказа ждать, — уверенно пообещал им я. — О ее талантах не только вы знаете. Ее могли темные захватить.

Больше мне ничего говорить не пришлось. Кроме распоряжений, кому из поисковой партии в каком направлении двигаться. В первый и, как я надеялся, последний раз я порадовался тому, что они уже считали Татьяну своей и готовы были на что угодно, чтобы не дать ей попасть в руки противника.

Мы начали поиски от их павильона, постепенно расширяя их границы. Инвертироваться мы не стали — Татьяна еще не всех обучила своему открытию — просто перешли в невидимость и постоянно были на мысленной связи. На внештатников я плюнул — узнавать, что происходит, они не сунутся, соотношение сил не в их пользу, а доложат о необычной активности, так не разглядят, чьей именно.

Активность наша оставалась, правда, безрезультатной. Прозрачный лес мы быстро обыскали, а вот мой любимый очень скоро таковым быть перестал. Там пришлось под каждый куст, под каждое поваленное дерево, в каждую вымоину под корнями деревьев заглядывать.

И каждый раз впустую. Я не сходил с нашей с Татьяной волны, раз за разом пытаясь вызвать ее и уже почти молясь, чтобы ей действительно плохо стало в каком-то укромном месте, а не у темных.

Пару раз меня подмывало обратиться к темному гению, но где гарантия, что он в курсе, если Татьяну захватили? Где гарантия, что он правду мне скажет, если в курсе? А если нет, где гарантия, что, узнав о ее исчезновении, он сам не организует ее поиски? Где гарантия, что их поиски не окажутся успешнее наших?

Когда он сам вышел со мной на связь, я похолодел. Наш последний контакт по поводу Тени закончился существенной недосказанностью с моей стороны, и темный гений, похоже, почувствовал ее и больше никаких приглашений к дальнейшему общению не высказывал. Мне тоже не до него было, да и не хотелось встречаться с ним, чтобы выведывать что-то по указке Стаса. Так что не было у нас никаких причин ни с того, ни с сего, именно сегодня, внезапно возобновлять контакт. Кроме одной.

— Слушай, ну сколько можно? — раздался у меня в голове ворчливый голос темного гения. — Прямо как стадо бизонов туда-сюда носится — как можно думать в таких условиях?

Я скрипнул зубами. Тюленя я стерпел, а повышение до могучего парнокопытного мне даже понравилось. Если сейчас речь о Татьяне зайдет, он узнает, что такое бизон. Разъяренный.

— О чем думать изволите? — язвительно поинтересовался я.

— О вечном, как всегда, — в тон мне ответил он. — О наших и ваших, о полете мысли, о путах, на нее накладываемых, о естественном желании разорвать их…

— А вот мне сейчас не до философии, — процедил я сквозь зубы. — Говори, что хотел.

— Так я и говорю, — невозмутимо произнес он. — Не летит мысль, когда загонщики со всех сторон.

— Потерпит твоя мысль, — отрезал я. — У нас тут операция по спасению идет.

— У вас уже кого-то спасать нужно? — довольно натурально удивился он. — Интересно, похоже, в вашей системе энтропия растет быстрее, чем я ожидал…

— Какая, ко всем твоим собратьям, энтропия? — взорвался я. — Нам кого-то спасать только от вас нужно! Хватит мне зубы заговаривать — Татьяна у вас?

— Так это она к нам шла? — протянул он ошарашенным тоном, и вдруг возмущенно взвизгнул: — Чего ты меня не предупредил? Я бы ей совсем другую встречу подготовил.

— Где она? — резко спросил я, уже планируя, как перенаправить поиски на своего собеседника. Мы тоже можем заложников взять — вот и посмотрим, кто для темных большую ценность представляет.

— Я думаю, у себя уже, — смешал все мои расчеты темный гений, и добавил гордо: — С ней у меня тоже замаскироваться получилось, и она даже обещала подумать над общей моделью. Перед тем, как я ей дорогу назад показал. Если бы я только знал, что она не заблудилась, а сбежала от вас…

Дальше я не