свободных от инструктажа — я с ними групповой тренинг проведу, нет в этом умении ничего сложного.

Где, вы думаете, они все собрались? Правильно, в самом дальнем помещении от того, где Татьяну заперли. Чтобы я даже отдаленно не смог услышать, что там с ней происходит. И это, скажете, не заговор?

Как я позже смог воочию убедиться, каждое помещение в павильоне карателей имитировало различные условия, в которых может происходить задержание. Предоставленное мне изображало пещеру — с угрожающе низким потолком, с неровным, усеянным камнями, полом и крайне тусклым освещением.

Набилось в эту «пещеру» сразу шестеро карателей Стаса. Это они от работы отлынивают или посменно работают, чтобы новички сразу критерии отбора прочувствовали? Инструкторы вольготно расселись по периметру «пещеры», привалившись спиной у ее стенам и то вытянув перед собой, то согнув в коленях ноги. Это что еще за вольности?

— Показываю один раз, — предупредил я их. — Сейчас инвертируетесь, и я вывожу вас в видимость по одному.

Они, все как один, мгновенно исчезли, и «пещера» тут же приобрела черты полной реальности, обдав меня промозглым холодом. Нет, черты полной реальности она приобрела, когда я представил себе тянущиеся ко мне со всех сторон руки карателей… И не одного Стаса, а шестерых его костоломов. На этот раз кровь у меня очень быстро по венам побежала. Тьфу ты, я же сам сказал — по одному!

Я вежливо и мысленно поздоровался с каждым из них за руку — как заезжая знаменитость со встречающими ее фанатами, сказал я себе. Атмосфера встречи теплела с каждым рукопожатием. Одному, правда, пришлось-таки дать подзатыльник — решил он, понимаешь, проверить, найду ли я его инвертированного. Откатился в сторону и залег за валуном. Вот там я и явил его общественности — под ее громкий хохот.

Закончив демонстрационную часть, я объяснил им сущность обнаруженного мной явления и предложил перейти к практике на мне.

— Так мы же Вас не зафиксируем, — подозрительно протянул один из них.

— Тем лучше, — оборвал я его, — сразу научитесь вслепую работать. Я буду оставаться на месте, — строго глянул я в сторону самого прыткого из них.

Вот очень не понравились мне их ухмылки при упоминании важности воображаемого физического контакта. А еще больше — как они все подобрались, как только я инвертировался — словно стая волков перед броском. К счастью, бросились они на меня практически одновременно.

— Вижу! Есть! Контакт! — раздалось со всех сторон, и я с облегчением перешел в видимость.

Они чуть не подрались за право первым занять мое место, но затем чуть не сорвали мне тренировку, наперебой советуя моей первой замене, как именно представлять себе физический контакт с каждым из них. Пришлось рявкнуть и предложить им продемонстрировать свои пожелания наяву. В раздавшемся гоготе один было решился, и пыхтящий от злости объект насмешек тут же оправдал высокие стандарты Стаса. На этот раз я сам остановил тренировки — чтобы он научил меня этому приему.

Все последующие сольные выступления состояли из двух частей — у каждого из обучаемых мной карателей обнаружился свой личный трюк. Как ни странно, раз за разом сбивая меня с ног и тыча физиономией в землю, они потом с куда большей готовностью следовали моим указаниям во время нашего основного обучения.

Меня же, несмотря на вопящие мышцы и уже намечающиеся синяки, постепенно отпускало раздражение — определенно этот день не впустую прошел.

Затем я оставил их упражняться друг на друге и вышел в коридор. Сквозь двери, в которые увели новичков, доносились звуки, типичные для начала подготовки к высоким стандартам: пыхтение, глухие удары и резкие окрики инструкторов. Эту часть точно можно пропустить — подключусь, когда хоть какие-то результаты пойдут.

За дверью, за которой изолировали Татьяну, наоборот, слышалось неторопливое журчание спокойной речи. Я бы даже сказал, задушевной дружеской беседы.

Раздражение вернулось. Я за полдня целую бригаду обучил, а она все с одним и тем же возится? Она забыла, с кем дело имеет? На увещевания у карателей иммунитет — они только приказы понимают. Вот я, к примеру, сразу сегодня правильный тон взял — и дело пошло.

Из-за двери меня так хлестнуло короткой резкой фразой, что я невольно отшатнулся. Святые отцы-архангелы, неужели я внушил? Или безликие они опять подсуетились с воплощением любой моей мысли? Или Стас еще одну приманку ей подсунул — право командовать его подчиненными еще до принятия ее к себе в подразделение? А чего — пусть она заранее тренируется, а они — привыкают.

Настроение вконец испортилось. Вернувшись в «пещеру», я какое-то время наблюдал, прямо у двери, за уверенными исчезновениями и появлениями моих сегодняшних подопечных. Они вошли в такой раж, что даже не заметили моего возвращения.

— Так, все, — громко хлопнул я, наконец, в ладоши. — Все молодцы. Всем спасибо. Все свободны.

— Еще чего? Какое свободны? А волну настроить? — посыпалось на меня со всех сторон, и я в самых ярких образах мысленно помянул высокие стандарты Стаса. Особенно в той их части, где собратьев в угол загоняют и за язык их там хватают.

— Я помню, — строго ответил я всем его энтузиастам. — Я сказал прекратить этот бардак. Вам было велено в парах работать или на всех без разбора кидаться? Все по местам расселись — мысленную волну нужно индивидуально настраивать.

Инструкторы Стаса переглянулись. Хмурясь.

— Командир сказал, общую найти, — произнес один из них. — И ему доложить, для координации, чтобы без разброда и шатаний.

Через час я понял причину отсутствия какой бы то ни было демократии в силовых структурах — без разброда и шатаний они умеют только прямые приказы выполнять. Поиски общих воспоминаний в творческой дискуссии опять чуть дракой не закончились.

Каждое предложение любого из них встречалось шквалом критики, немедленно переходящей на личность говорящего, которого обвиняли в стремлении выпятить свои персональные заслуги в предлагаемой ситуации.

Вышеупомянутая личность тут же отвечала взаимностью, напоминая критикам, что если бы не их вопиющие ошибки, они бы тоже могли блеснуть успехами.

В ответ критики сыпали примерами его собственных промашек в других операциях, блистали остроумием в их оценке и вызывались сходить за своими собратьями, трудящимися с новичками, для подтверждения их слов.

Элементарный получасовой поиск общей точки соприкосновения грозил обернуться превращением службы внешней охраны ангельского сообщества в сборище враждующих кланов. И что-то подсказывало мне, что начальник этой службы ни на секунду не задумается, кого назначить ответственным за этот раскол.

— Замолчали все! — грозно рыкнул я, вспотев при мысли о вежливых расспросах Стаса, не обсуждалась ли с темным гением идея