Почему-то теперь мне абсолютно не хотелось слушать все это. Я чувствовала себя совершенно незаслуженно поощренной, как будто получила подарок, который предназначался совершенно не мне. Потому молча лежала в кресле-качалке как ленивец и переваривала шашлыки с вином.

Второго числа вечером прикатил жених. Слава богу, только один. Другой не смог по уважительной причине. Одинокий помощник капитана Александр оказался высоким и довольно приятным парнем. Смущался он не меньше меня: во время рукопожатия сразу покрылся красными пятнами и его ладонь молниеносно стала влажной. У Славки руки никогда не потели, а ночью становились раскаленными, как песок в пустыне.

Через несколько часов после знакомства мы оба залили неловкость ситуации небольшим количеством вина, расслабились и даже прошлись вместе по деревне перед ночным поеданием шашлыков. Говорил он много смешного, в основном про моря и разные страны. Я молчала, слушала, смеялась. Все остальные глупо и неумело делали вид, что ничего не понимают, старались не смотреть в нашу сторону и разговаривали на отвлеченные темы.

Только Асрян сразу после нашего первого рукопожатия потеряла интерес к пикантной ситуации. Вечером перед сном она долго стелила детям свежие простыни, а потом с глубоким вздохом плюхнулась на наш топчанчик, сократив мое жизненное пространство до минимума.

– Завтра он уедет, не переживай. У него собеседование в Москве четвертого. На новое судно.

Отвечать я не стала.

И правда: вечером третьего числа Александр засобирался домой, мы обменялись телефонами и попрощались.

Совершенно незаметно пролетело несколько дней, проведенных в полном овощизме. Сашка свалил четвертого проходить медкомиссию перед очередным рейсом в июне. Обещал вернуться за нами восьмого, а мне уже хотелось остаться тут навсегда, без телевизора, без телефона, без всяких ненужных забот и вообще без лишних мыслей. На свежем воздухе я спала как младенец. Я проваливалась в сон, как только голова касалась подушки, причем ложиться я могла даже в девять вечера. Просыпалась не раньше девяти-десяти утра.

В какой-то из последних дней даже приснился дед. Не пришел, а именно приснился – разница между тогда и теперь была огромной: там не было меня. Все оставалось на месте: наша маленькая неуклюжая дача, старый покосившийся стул под березой и дед, покорно судьбе сложивший на коленях худые руки, однако теперь дед даже не пытался со мной разговаривать. Потому что там меня больше не было. Стало грустно: теперь уже никогда я не услышу от него ни одного нового слова.

Утром я сделала огромный, окончательный и не подлежащий сомнению вывод: моя голова в порядке.

Я в порядке.

Показалось, что я сняла со спины огромный походный рюкзак, который несла долго-предолго, а он только продолжал тяжелеть, как будто кто-то неведомый незаметно подкладывал в него массу ненужного и очень тяжелого. Интересно, когда же, в какой момент своей жизни я взвалила на себя эту чертову ношу? Наверное, тогда, когда поступила-таки в заветный медицинский, неосмотрительно наплевав на все, что творилось в моей жизни параллельно воплощению заветной мечты. Шло время, рюкзак наполнялся поспешным замужеством, потом затяжным пике по спасению Сорокина от алкоголя, и еще, и еще… Наверное, много чего лишнего. Например, Асрян положила бы в этот рюкзак и Славку. Скорее всего, и он в этом рюкзаке, но представить себе свою жизнь без последних двух лет я не могла. Теперь у меня не было никого, кроме Катрины.

Я спала, потом ела, потом гуляла с Асрян по деревне, вяло реагируя на периодически прибегавшую Катьку в ужасно грязной куртке. Котенок обитал на веранде, смиренно ходил в привезенный из города туалет, а также подавал признаки плохого самочувствия от резкого перехода с кошачьих консервов на остатки шашлыка и сливки со сметаной.

Асрян теперь со мной стало скучно, и я ощутила из-за этого совершенно неуместное чувство вины. Опять куда-то улетучился движущий момент нашего общения: исчезла наиболее значимая часть списка моих проблем, причем совершенно неожиданно и очень быстро. Хотя еще осталась одна, по мнению Ирки, на сегодня совершенно неразрешимая задача: преодоление моего одиночества.

Наверное, я не совсем адекватный представитель женской половины человечества, потому что совершенно не ощущала никакого неудобства от отсутствия постоянного мужика. Затея со сватовством явно закончилась ничем. И вроде как после спешного отъезда жениха Ирка проявила сочувствие и понимание, однако буквально через день начался повторный виток сумасшествия: Асрян никак не могла успокоиться из-за моего фригидного реагирования на заботливо предоставленный материал. Я молча игнорировала претензии. В итоге Ирка сдалась.

– Ладно, ты еще, видимо, в острой фазе. Поторопились. Но учти: на дам с приданым очередь не выстраивается.

– Ничего. Для здоровья всегда кто-нибудь найдется.

– Если опять про студента, то про справки не забудь. СПИД не спит.

– Есть, сэр. Как только объявится, позвоню и отчитаюсь.

Развивать эту тему не стала, докладывать про бурную эсэмэс-переписку с молодым поколением не намеревалась. Наблюдалось острое отсутствие желания рассказывать Асрян про личную жизнь. В то же время произошедшие в наших отношениях перемены были для меня довольно печальны: вдруг показалось, что многолетняя дружба оказалась фикцией, состоящей из тщательного обтачивания асрянских мозгопромывательных зубов о мое совершенно непоследовательное существование. Ирка заметила мое угрюмое отчуждение и наконец перед очередным заходом в баню сама подошла с бутылкой и бокалами.

– Ленка, да успокойся ты. Не хочешь с этим дурачком общаться – никто не заставляет. А вообще, у него ладони потные. Фу, ненавижу мужиков с мокрыми руками. Вегетативная импотенция – ни больше ни меньше. Не дуйся. Не видишь, что ли: я всего лишь тебе завидую. У тебя еще ведь все впереди. И уже в который раз, сволочь ты такая.

Остаток отдыха мы провели душа в душу, и даже обнаружилось, что окромя моей несовершенно устроенной жизни и головы есть еще много о чем потрепаться и от чего получить удовольствие. Примирение было мне очень важно, потому что терять никого больше не хотелось, а уж Асрян и подавно. Теперь я приняла твердое решение: пусть в моей жизни будет только прибыль в виде людей, друзей, денег, отдыха, радости, а может быть, когда-нибудь, может быть… Еще случится в жизни любовь.

Седьмого числа я проснулась около пяти утра от телефонного звонка. Дом перед рассветом немного остыл. Я завернулась в свое одеяло и вышла из комнаты в коридор. Звонок с городского номера. В трубке я услышала знакомый голос. Конечно, Света.

– Елена Андреевна, простите, ради бога. Я из вашей новой клиники звоню. Мы только что Полину привезли. Уже сутки в себя не приходила. То воет, то плачет… практически ни одного слова… Я не знаю, сколько еще протянем. Звоню, вдруг вы захотите ее увидеть, пока никого нет. Сын в командировке в Москве, вернется только завтра к обеду, а невестка вряд ли придет. Меня туда не пустили. Да и что мешаться, толку ведь никакого.