наносил сильный урон не только пехоте, но и нашим батареям. 18-го выступили из Гатчины в направлении на Павловск даниловцы, волынцы и Конная батарея. Красногорцы с моим 1-м взводом двинулись по Тоснинской ветке с целью захватить Тосно и Вырицу и прикрыть наш правый фланг. 4-я рота красногорцев дошла до Вырицы, где захватила два воинских эшелона (около 300 человек), при этом один из них был вызван с соседней станции по телефону. Там же был пленен и пассажирский состав. Благодаря помощи местного населения, красногорцы успешно удерживали свой район. Партизанскими набегами они уничтожали отдельные отряды красных, не давая им сосредоточиться. В то же время 1-й батальон красногорцев продолжал свое продвижение, но дошли они лишь до станции Владимирская, так как у Лисина уже сосредотачивались московские курсанты. Все же благодаря болотистой местности им удалось там удержаться, успешно отражая все атаки красных. За время стояния у Вырицы 2-й батальон сильно разросся, благодаря постоянному притоку добровольцев, кроме того, на лесных и торфяных разработках скрывалось несколько офицеров. В отличие от этой лесистой и болотистой местности окрестности около Петербурга не давали никаких преимуществ.

При наступлении волынцев, даниловцев и вятцев на Павловск, они особенно упорное сопротивление встретили у Царской Славянки. Прибывшие из Петрограда свежие коммунистические и курсантские части не только оборонялись, но и пытались переходить в наступление и яростные атаки. Находившийся на северной оконечности деревни Царская Славянка дворец несколько раз переходил из рук в руки. Верхами, комиссары револьверами и нагайками подгоняли цепи и как звери лезли на наши части. Но все же они успеха не имели благодаря отсутствию у них артиллерии и кипучей энергии Ветренко, который вместе с Даниловым лично водил цепи в атаку. Для поднятия духа нашей пехоты пришлось орудия 2-го взвода выкатывать прямо в цепи и тащить их непосредственно за продвигающейся пехотой. После первых же боев сказался недостаток снарядов, так, например, у Царской Славянки мой 2-й взвод выезжал на открытую позицию, имея всего-навсего 8 снарядов. Счастье, что красные не выдержали меткого огня взвода и отошли. Вспоминая этот бой, Ветренко говорил Лиону: «Помните, как я ваши пушки вместо пулеметов за цепью тащил!»

Командиры моих взводов слали мне отчаянные донесения с просьбой выслать им поскорее снаряды, но на все мои требования из склада отвечали, что снарядов нет. Говорили, что на днях будет готов мост в Ямбурге, и тогда все будет. Но в отсутствии снарядов был виноват не только мост, который наши инженеры, за отсутствием материала, достроили лишь к моменту начала отступления нашей армии. Вина в недостатке снарядов лежала целиком на нашем гнилом и неустроенном тыле. Мне передавали, что наш тыл начал готовиться к наступлению лишь тогда, когда наши части, сломив сопротивление красных, перешли Лугу и подходили к Гатчине. Когда части требовали боевое снаряжение и продукты, оказалось, что ничего не было подготовлено, что все надо было еще собирать, а тут еще этот мост, который никак не могли починить. Все же, еще не истощенные наши части продолжали сламливать теперь уже серьезное сопротивление красных и шаг за шагом продвигались вперед. 21-го было занято Царское Село Талабским полком, и одновременно наша дивизия заняла Павловск.

Температура у меня подкатывалась к 40 градусам, но никто не догадывался, что у меня тиф, а потому меня пичкали жаропонижающими, которые, конечно, не могли сбить жар. Совершенно неожиданно в Гатчину со своим санитарным отрядом приехала жена. Я не мог встать, а в то же время, после занятия Царского, являлась возможность снестись с нашей семьей. В свое время мы имели через Финляндию сообщение, что старшая сестра жены вместе с нашей дочерью Иринкой из Киева перебрались в Петроград и жили в Царском. Туда на извозчике был послан Званцов. Он вернулся с грустным известием, что сестра жены с нашей дочерью за три дня до занятия нашими войсками Царского Села вернулась к матери в Петроград.

Продвижение наших войск становилось все затруднительнее, и не столько из-за растущего сопротивления красных, сколько из-за отсутствия снарядов на батареях и патронов в ротах. Так, после занятия Павловска и закрепления севернее его, батальон волынцев был двинут на Колпино, занятие которого давало нам в руки Николаевскую железную дорогу. Одновременно взрыв моста на Ижоре лишал бы красных возможности подвозить подкрепления из Москвы. Но, под ой-дя почти вплотную к Колпину, волынцы были принуждены отойти, так как расстреляли все свои патроны, а подвоза не было. Оставалось им лишь издали любоваться, как один за другим красные эшелоны подходили из Москвы, все более и более увеличивая перевес красных сил на нашем фронте.

Одновременно с перебросками из Москвы, красные подвозили части с Карельского перешейка и с Северного фронта. Конечно, наступление незначительного отряда ингерманландцев под командой полковника Эльвенгрена на Токсово не могло создать серьезной угрозы Петрограду с севера, а поэтому для ликвидации нашей группы красные не побоялись обнажить все фронты на севере. До сих пор остается загадкой, почему генерал Юденич поскупился уступкой Карелии добиться активного участия Финляндии в нашем наступлении на Петроград. Из достоверных источников знаю, что при более удачном ведении переговоров это было бы возможно. В таких случаях надо идти на все, лишь бы главная цель была достигнута.

Итак, красные сосредотачивали все большее и большее количество войск против нас, число их дошло до 53 тысяч. Вместе с тем, за неимением достаточного количества технических средств для борьбы с их броневиками, без снарядов и патронов, наши части были принуждены остановиться, а одновременно с нашей остановкой инициатива действий перешла в руки противника. Поэтому весь последующий период боев под Петроградом свелся для нас к отражению наступательных действий красных. И повторилось то, что было уже раз во время нашего весеннего наступления: не имея резервов, нам для ликвидации наступательных успехов красных приходилось снимать части с фронта. Но как снять уже введенные в бой части, чем их заменить при больших потерях последних дней?

Первый удар красных был направлен на наш левый фланг, который, собственно говоря, из-за наличия Красной Горки висел в воздухе. Наши броневики в этом направлении доходили до Лигово и захватили даже трамвай городской железной дороги, но фактически левый фланг наш опирался на Ропшу. К счастью, эстонские части, не принимавшие до этого времени участия в нашем наступлении, наконец двинулись. Энергичной атакой они опрокинули обходную колонну красных, опиравшуюся на Петергоф – Красную Горку и двигающуюся на Гостилицы – Кипень. Большевики временно отказались от своего плана, а эстонцы, продолжая свое наступление, окружили полукольцом форт Красной Горки.