Второй мужчина, на которого я сначала не обратила внимания, был ниже ростом и имел шикарную шевелюру золотисто-рыжих волос, хотя их цвет слегка потускнел под слоем пыли. Его почти прозрачная кожа будто сияла изнутри и казалась единственным ярким пятном посреди поглотившего нас мрака. Интеллигентное лицо выдавало хорошее воспитание и образование, полученное в лучших школах и университетах, худощавое тело — отсутствие физических нагрузок, а тихий голос и скупые фразы — сдержанность и некоторую стеснительность. Когда они приблизились, я увидела, что и ресницы, и брови золотоволосого тоже сияли. И непроизвольно улыбнулась ему, словно солнцу, неожиданно вышедшему из-за облаков в непогожий день.

—Вам нужна помощь?— поинтересовался золотоволосый и привычным движением попытался поправить очки, которые здесь отсутствовали.

Лишь в этот момент я заметила, что мои руки тряслись, а вся палатка, полог которой я держала, буквально ходила ходуном. Ощутив ужасную неловкость, я быстро отпустила серую ткань и потупила взгляд.

—Простите…— замялась я.— Это ваша палатка?..

—Да. Что-то не так?— спросил азиат.

—Я… Наверное… Я перепутала, извините…— заикаясь, еле выдавила я.

И поспешила удалиться, не смея снова встретиться глазами с темноволосым Воином, поскольку, несмотря на очевидные различия, всё ещё видела в нём тень Давида. Правда, обойти двух здоровых мужчин оказалось не так просто, и, проходя мимо, я нечаянно задела его плечом. Звякнули латы, незамедлительно вызвав волну предательских мурашек. Наверное, этот звук никогда не сотрётся из памяти и бесконечно долго будет напоминать, через какой Ад нам со Стражем пришлось пройти, чтобы найти друг друга и тут же потерять…

—Помощь точно не нужна?..— с искренним беспокойством спросил мужчина, изящным движением руки вдруг преградив мне дорогу.

—Нет!

Я отскочила как ошпаренная.

Я испугалась.

Я не представляла, какие эмоции могла испытать, стоило ему лишь прикоснуться ко мне. Но знала, что они заново вскроют едва затянувшиеся раны, горечью разогреют замёрзшее сердце и окончательно уничтожат измученный разум. Нет, я не хотела переживать подобное вновь! Моему сердцу было легче, когда оно не билось…

—Всё нормально!— почти крикнула я и поспешила прочь, едва сдерживая слёзы.

Неужели впредь в каждом мужчине с тёмными волосами я буду видеть Давида?

Неужели до конца дней я не смогу смотреть людям в глаза, боясь разрыдаться от воспоминаний?

Как это вынести?

И куда теперь идти? Наш крошечный, золотой мир исчез, растворился в небытии, а я неприкаянной тенью осталась бродить без пристанища для души и тела. Долго, безучастно и бесцельно я скиталась по лагерю, пока не начала узнавать места: встречались люди, которых я уже видела, палатки и костры располагались там, где я ожидала. А затем я заметила светловолосую женщину, которая, словно маленький мотылёк, порхала между огнями. Она присаживалась к раненым Воинам, тут же вскакивала и перелетала на другое место, пытаясь помочь всем вокруг, пожалеть, утешить, поговорить или просто принести еду.

Эмили…

Я вернулась в старый «Дом», но облегчения не ощутила. Так хотелось тишины, хотелось забиться в угол и спрятаться ото всех, как делала Мелания, но я не знала, позволят ли Высшие Силы остаться здесь или мне суждено было вечно бродить по кругам собственного Ада и нигде не находить себе места. Будто услышав мои мысли, женщина встрепенулась, подняла лицо и просияла нежной, взволнованной улыбкой, на которую была способна только она.

—Лиза, ты жива!— воскликнула Эмили.— Я так волновалась!

Она подбежала и обняла меня, прижавшись чистой одеждой к запачканным кровью доспехам. Но в ответ я смогла лишь коснуться её плеча — на большее меня просто не хватило.

—Жива… Жива,— вяло повторяла я, а сама не верила.

Не хотела верить.

И больше не сдерживаясь, я разревелась в голос, позволив раздиравшей изнутри боли выплеснуться на её хрупкие, но такие сильные плечи. Я знала, что могла ей открыться, что Эмили всё поймёт, примет и не осудит за слабость.

—Ну, не плачь,— она похлопала меня по спине, словно маленького ребёнка, хотя я была выше на целую голову, а потом отстранилась и вытерла ладонями мои слёзы.— Всё закончилось, ты…

—Снова с вами,— сдавленным голосом подсказала я.— А его нет… Давид мёртв…

—Тише, девочка….

—Что мне теперь делать?— спросила я, не в силах остановиться.

—Жить, дорогая,— ласково ответила она.— Просто жить.

—Но я не хочу…— я безвольно опустилась на землю, сложив израненные руки на колени.— Я не смогу…

—Ты всё сможешь…

Эмили присела рядом. Осторожно погладила меня по растрёпанным, слипшимся волосам и заглянула в зарёванное лицо, чуть повернув его к себе за подбородок. И от её взгляда по телу разлилось приятное тепло, остановившее бурный поток.

—Ты должна быть сильной,— чётко, но мягко произнесла женщина.— Ты должна бороться за свою жизнь и выжить. Ради него. И ради того, кто остался у тебя на земле. Кто-то ведь остался? Я уверена — Страж бы этого хотел… Не сдавайся, слышишь меня?

Я вяло кивнула. Всхлипнула. А потом закивала отчаяннее:

—Я… Слышу. Я понимаю…

—Пообещай, что не станешь делать глупостей, иначе попадешь туда, где гораздо хуже…

На секунду глаза Эмили потемнели, а меж бровей пролегла скорбная морщинка, которую я не замечала раньше. Она знала, о чём говорила, поскольку в её жизни произошло что-то подобное. «Она мне словно дочь, которой никогда уже не будет…» — всплыл в памяти обрывок разговора, но женщина быстро спрятала горькие воспоминания на те уровни сознания, до которых я не смогла бы добраться, даже если бы захотела. Я вовсе не хотела, просто получилось как-то само собой. И потому я поспешила оставить разум Эмили в покое. Больше не ощущая моего присутствия, она едва встряхнула головой, словно скидывая мрачные мысли. И внешне тут же стала прежней: светлой, доброй, утешающей Эмили, рядом с которой было так уютно и легко.

—Обещаю,— грустно вздохнула я, понимая, что это было уже второе подобное обещание.

—Хорошо… Боже, твои руки!— воскликнула женщина, наконец, заметив изрезанные ладони.— Ну, ничего, мы всё исправим. Пойдём.

Она помогла мне подняться, довела до палатки и откинула полог. Но я остановилась возле входа, обнаружив внутри только две постели, на одной из которых лежала стопка приготовленной для меня одежды.

—Мелании с нами не будет…— заметив моё замешательство, тихо пояснила Эмили.

—Да… Знаю…— я потупила взор, вспоминая бешеный огонь в таких юных, но таких сердитых глазах девочки.— Тьма, наконец, приняла её…

Мелания ушла, запутавшись в поглотивших душу эмоциях, и в том была моя вина. Но если это было так легко, то почему я всё ещё находилась здесь? Я столько раз злилась на Свет, ненавидела родных и готова была поддаться искушениям, однако по-прежнему сражалась на стороне светлых. Почему? Где проходила грань, отделявшая Тьму от Света, переступив которую мы присоединялись к тёмному или к светлому Войску, отрекаясь от прежних убеждений?..