Я с содроганием осознала, что, придя на помощь одному тёмному, которого должна была ненавидеть всей душой, только что породила другого — более опасного и более сильного.

—Это ты ошибаешься!— прошипела Мелания и буквально прыгнула на меня.

Мы сцепились, как две разъярённые львицы, не поделившие добычу, и кубарем покатились по окровавленной земле. Несмотря на юный возраст, Мелания обладала невероятной силой, из застенчивого ребёнка, прятавшегося в углу палатки от остальных людей, на поле боя превращаясь в свирепого Воина. А потому приобрести такого соперника было равносильно смертному приговору. Со сто процентной уверенностью я знала, что проиграю эту схватку, и всё же продолжала слабо сопротивляться. Не для того, чтобы спасти свою жизнь, которая уже была потеряна, а выкраивая время, чтобы Иван успел покинуть опасное место.

Буквально через несколько минут Мелания пригвоздила меня к земле, раздавив грудь невероятной тяжестью костлявого колена. Девочка прижимала не только физически, по-подростковому тоненькие ручки и ножки просто не могли выдавать подобное давление. Разжигаемая Тьмой, её мощь шла изнутри, возрастая с каждой секундой и становясь всё сокрушительнее. Голыми руками я пыталась удержать меч, который она отчаянно вдавливала в мою шею, но слабая плоть рвалась и кровоточила, уступая натиску металла. И звук колокола буквально спас меня — Мелания встрепенулась, резко вскочила на ноги и ринулась прочь, рыкнув напоследок, словно дикий зверь.

—Чёрт!— выругалась я, ударив кулаком по луже крови.

Сегодня я должна была умереть дважды, но, видимо, Высшие Силы решили, что мне ещё было рано.

Неужели я сделала недостаточно?!

Неужели я могла испортить что-то ещё?!

Несколько секунд я просто лежала, рассматривая бурное небо и пытаясь отдышаться. А потом тяжело приподнялась на локтях, выискивая Меланию глазами.

Тоненькая фигурка девочки пару раз мелькнула где-то на горизонте и вскоре окончательно затерялась среди потрёпанной толпы. Она направилась в сторону, куда следовали все тёмные Воины — к Вратам Тьмы, навсегда позабыв дорогу в наш лагерь. Ивана рядом тоже не оказалось — парень воспользовался подаренной возможностью и исчез без слов благодарности. Осознанно или нет, но я уже дважды спасла его чёртову тёмную голову, хотя желала разнести её не меньше, чем Мелания. Вот только в моём геройстве не было никакого смысла, поскольку они перестали являться врагами в тот самый момент, когда в юных глазах зародилось тёмное пламя. Вместе они могли бы меня добить, но Иван предпочёл сбежать, а девочке просто не хватило времени…

Как странно воплотился мой сон…

Наяву происходило всё то же, но не так — равновесие сбилось, последовательность нарушилась. Вместо тёмного Воина мой друг и бывший возлюбленный убил самого дорогого мне человека, но пожалел меня. А светлая, которая должна была биться с нами бок о бок, чуть не отняла мою жизнь.

Однако я всё ещё дышала…

Может, этого и добивался Свет? Пытался сбить нас с тысячелетиями проторенного пути и разрушить стройную цепочку событий, по которой мы следовали снова и снова? Вдруг даже небольшого отступления было достаточно? Или я ошибалась? Может, я делала всё наоборот — не приближала победу, а своими ошибками лишала нас какой-либо возможности победить? Ведь вряд ли Свет должен был потерять столь необходимого ему Ивана и одного из самых сильных Воинов в обеих Армиях — Меланию…

Совершенно запутавшись, я тяжело поднялась и направилась к Стражу.

Я столько раз наблюдала смерть Давида, что, казалось, уже должна была привыкнуть его терять. Однако, увидев замершее на земле тело, не выдержала. Сердце сжалось в крохотный комок и почти перестало биться, едва трепыхаясь за железными прутьями грудной клетки. Я медленно опустилась на колени, осторожно приподняла его голову и погладила колючую щёку. Иглы дикобраза впились в ладонь, напомнив о таких простых, земных ощущениях и заставив слегка улыбнуться. Страж всё ещё обладал мужской, жёсткой красотой, но в глубине потухших глаз больше не пылала ярость и не томилась тоска — они были пусты. Он навеки замер среди крови и пыли с перепачканным лицом, со слипшимися волосами и устремлённым в неведомое пространство застывшим взглядом. По-прежнему оставался самым родным, но, к сожалению, самым далёким — любимым, обретённым среди вечности на несколько недолгих мгновений и утраченным в кровавой игре Высших Сил…

Я потеряла его. Потеряла снова, как и тысячу лет назад. Как потеряю ещё множество и множество раз через тысячи и тысячи жизней. События могли разворачиваться по-разному, с различными персонажами и в различных вариациях, но итогом всегда была и будет его, моя или наша смерть. У нас не получилось обмануть Судьбу и исправить задуманное Высшими Силами. И не получится никогда. Мы являлись слишком слабыми, чтобы бороться с ними, слишком беспомощными, чтобы противостоять гигантской машине, которая плевала на наши чувства.

Другого пути нам было просто не дано…

Любовь бы умерла за пределами этой реальности. Её бы раздавили стрессы, быт, обыденность и недовольства — всё то, что не имело никакого отношения к вечности. Каждый день они бы копились, как песчинки в песочных часах, и вдруг, проснувшись однажды утром, мы бы поняли, что превратились в людей, живущих рядом, но каждый своей, отдельной жизнью. Эта сказка просто не имела счастливого конца, поскольку после счастья не могло быть ничего. После бурной радости, после пышного финала не должно было оказаться жизни, наполненной проблемами и заботами, ссорами и непониманием, взаимными придирками и неустроенностью, которые захватили бы нас в земном мире, отравляя воспоминания о высших, божественных чувствах. Им позволили зародиться, чтобы уничтожить и отпустить в бесконечность, ведь так они навсегда останутся в наших бессмертных душах…

—Ему пора,— услышала я знакомый голос.

Даже не поднимая головы, я поняла, кто стоял рядом.

И, наконец, осознала, чьё незримое присутствие ощущала на Вратах Тьмы — не Елиазара, но одного из Старцев. Возможно, того, с которым общался Давид. В одно мгновение множество вопросов превратилось в пыль: и странное поведение Стража, и его задумчивость, и необъяснимая горечь в глубине чарующих глаз.

Он всё знал.

Знал, что должен встретиться в Битве с Иваном.

Знал, что должен поддаться ему.

Знал, что тёмный убьёт его, и потому целовал и держал меня в объятиях, как в последний раз…

Ведь это и был последний раз.

Я медленно перевела взгляд на светлую фигуру Елиазара. Он добродушно и спокойно смотрел на нас. Не торопил и, кажется, разделял мою печаль, однако на вечном лице она не оставляла никаких следов.

—Вы приказали ему сдаться,— произнесла я без упрёка или злости.

—Да.

—Зачем?

—Так было нужно,— просто ответил Старец.

Я должна была ему верить.

И я верила, но горечи это не унимало.