До предела разгорелся костёр, в который с обеих сторон былоброшено равное количество дров. Эрлинг давно уже потерял из виду Халльгрима.Сражение не давало ему времени гадать, дрался ли ещё его старший брат или ужепогиб.

И лишь секира Хельги всё так же взлетала и падаланеподалёку. Эрлинг видел, что вокруг Хельги нападавшие толпились плотнее всего.Наверное, сам Хельги тоже это видел. И гордился.

– Ас-стейнн-ки! – всё так же бесстрашно звучал егоклич. С этим именем для среднего сына Ворона не существовало ни боли, ниусталости, ни страха за свою жизнь.

Олав кормщик шагал вперёд, окружённый сыновьями. Хазарскиевсадники разбивались о них, как вода о каменную скалу. Будет пожива воронам иволкам! Там, где проходили эти пятеро, оставалось чистое поле.

Сыновья Можжевельника как могли защищали отца. Но особойнужды в том не было. Никогда ещё не пятился он от врага, будь то сам РунольвСкальд или эти воины на тонконогих конях… Если и жили на свете бойцы лучше, чемон сам, – старый Олав пока ещё не встретил ни одного…

И сыновья долго не могли поверить в случившееся, когда онупал. Казалось, Олав просто остановился перевести дух и склонил седую голову нагрудь, прислушиваясь к далёкому зову… И рухнул лицом вперёд, так и не разжавладони, стиснувшей черен меча.

На нём не было ран.

Просто замерло давно уставшее сердце.

Один призвал его к себе – знать, понадобился ему ещё одинискусный мореход для небесного корабля Скибладнир…

Почти до человека были равны сдвинувшиеся полки.

Но для одних это был просто набег, суливший славу, золото ирабов. Другим – из-за полей и лесов глядел в спину родительский дом… Глядел сострогостью и надеждой – не осрами!

Долго не находилось равного Эрлингу среди Гудмундовых людей.Когда гарда-конунг повёл своих конников, он уже отбил первый вражеский натиск исам пошёл вперёд, валя всех, кого встречал. Но тут сыскалась погибель и нанего! Рассерженной змеёй прошипел чей-то клинок, глубоко ужалил Эрлинга в левоебедро.

Жестокая боль кипятком обдала ногу, разом сделала её чужой,тяжёлой, непослушной. Эрлинг упал на одно колено, продолжая бешено отбиваться.Осмелевшие недруги тут же взяли его в кольцо, обложив, как затравленногокабана.

Он не стал звать на помощь. Но не зря говорили про Хельги,будто в бою у него и на затылке открывались глаза! Он заметил беду. И не всталомежду братьями ни зеленоокой красавицы Гуннхильд, ни иных прежних обид… Хельгибросился на помощь, прорубая себе путь. И встал над Эрлингом, который к томувремени распластался на земле без сознания и без сил. И как пошёл выписыватьсекирой светившиеся круги:

– Ас-стейнн-ки!

И умирал всякий подходивший к нему близко. Ибо недолго живётмелкая пташка, заглянувшая в глаза орла.

Гудмунд Счастливый, херсир из Халогаланда, наконец-такивысмотрел словенского конунга… И двинулся сквозь кровавый беспорядок сражения,расшвыривая врагов и не выпуская из виду остроконечного шлема.

Щит висел у Гудмунда за спиной. Он двумя руками держалтяжёлое копьё Гадюку и рубил им и колол, не давая пощады… Он поклялся истребитьгарда-конунга. Он выполнит свой обет.

Он переступал через раненых и убитых, перебирался черезмёртвых коней. Не оступятся ноги, привыкшие к скользкой палубе драккара. Неошибутся глаза, привыкшие высматривать в море вражеские паруса.

Раздавая удары, он шёл всё вперёд и вперёд. И про себя славилОдина за ниспосланную удачу. Он знал Торлейва конунга лишь по рассказам хазар.Но понял, что не ошибся, увидев шлем с горбатой стрелкой, тот самый плащ иукрашенный бляшками пояс… Ещё понял – достойного вождя выбрал себе его Торгейр.Счастлива была земля, рождавшая подобных бойцов. Конунг яростно защищалкого-то, бессильно поникшего у его ног, – и люди Гудмунда побитыми псамиотскакивали прочь. Раз за разом взвивался над головами свистящий топор, идалеко был слышен неведомый Гудмунду клич:

– Ас-стейнн-ки!

Гудмунд побежал, раскачивая в руках облитое железом древко.

Сколько добрых мужей пало без толку, не сумев одолетьгардского вождя.

Он покажет им, как это следует делать.

Не было воина опытнее, чем Гудмунд Счастливый.

Он безошибочно подгадал тот краткий миг, когда Торлейвконунг повернулся к нему спиной.

И ударил.

Без промаха, с разбегу, вложив в этот удар всю силу рук, всёсвоё искусство бойца!

Ударил и сам едва устоял на ногах. Он думал, что придётсяпрорывать кольчугу, а кольчуги не оказалось. Скользкое древко так и рванулось уГудмунда из рук. Тяжёлая Гадюка прошила соперника насквозь, как игла тонкуюпарусину… Но херсир всё же устоял и проворно отскочил назад, выдернувзадымившееся на воздухе остриё. Гарда-хёвдинг, уже, по сути, убитый, ещё мог обернутьсяи попробовать отомстить.

Так оно и вышло. Словенский вождь на мгновение замер. Апотом медленно, точно в дурном сне, начал поворачиваться к Гудмунду лицом.Багровое пятно расползалось у него на груди.

Люди херсира бросились к нему все разом, награждая его ужебесполезными ударами, которые он навряд ли и ощущал. И почти тут же кто-то сбилс него шлем.

И врос в землю Гудмунд Счастливый, херсир из Халогаланда…

– Назад! – не своим голосом крикнул он воинам,вновь заносившим мечи. Послушные его слову, они откачнулись, и Гудмунд хотелшагнуть к Хельги, чтобы поддержать его, подхватить, уберечь…

Не успел.

Хельги судорожно вздохнул, из его ноздрей показалась кровь.Пошатнулся – и упал навзничь, прямо на неподвижного Эрлинга, раскидывая руки…

Тут за спиною у Гудмунда глухо загудела земля. И остатки еголюдей бросились к своему предводителю, наспех выстраивая стену щитов. Гудмундоглянулся. На них мчались гардские всадники – разъярённые на разъярённых конях,пьяные от чужой и собственной крови. И первым, страшный, как сама смерть, летелна Гудмунда второй Хельги Виглафссон… Его шлем, его синий плащ, его кожанаяброня! И обагрённый меч плыл над головой, ища новую жертву…

Гудмунд почему-то сразу понял, что этот меч предназначалсяему.

Всадники проломили стену щитов, как яичную скорлупу. Кто-тоиз викингов попытался обороняться. Кто-то – может, впервые в жизни – побежал.Гудмунд не двинулся с места. Близко, совсем близко увидел он копыта, слившиесяв бешеной скачке, увидел оскаленную морду вороного коня… Увидел светлые,страшные, чужие глаза под знакомым шлемом…

И более – ничего.

Холодное белое пламя со свистом ударило его в лицо.

А Хельги ещё жил. И когда очнувшийся Эрлинг обнял его,называя по имени, – его веки дрогнули.