Хотя при наличии нормальной лаборатории такие анализы можнопроводить и через пятьдесят, и через сто лет после смерти. Сейчас исследуютсяструктуры ДНК в разложившихся трупах царской семьи, что представляется оченьинтересным для нашей науки.

Секретарь внесла поднос с чайником и большими стаканами вмельхиоровых подстаканниках. Поставила на столик вазочку с сахаром и конфетами.Разлила чай и величественно удалилась.

— Будьте любезны, — показал Бескудников на стаканы.

— Спасибо, — поблагодарил Дронго, подвигая один стакан кСигрид.

Она, очевидно, хотела что-то спросить, и он кивнул ей,разрешая задать вопрос.

— Скажите, профессор, — спросила она, — может ли опытныйэксперт перепутать причину смерти при эксгумации трупа?

— В каком смысле?

— Ну, скажем, через три месяца выясняется, что человек погибсовсем по другой причине, нежели было указано в первом случае.

— В каком случае? Я должен знать, отчего погиб человек, чтобыло в первом экспертном заключении и что было во втором. Незначительные ошибкивсегда возможны. Очень может быть, что у человека раздавлена грудная клетка ион умер от удушья, а эксперты считают, что он погиб в результате травмы. Такиеслучаи бывают.

Сигрид взглянула на Дронго.

— А у вас были такие случаи? — быстро спросила она.

— У меня, конечно, нет. Подождите, — вдруг вспомнилБескудников, — у нас было одно преступление, внешне похожее на такой случай.Наверное, вас интересует то происшествие с американской девушкой, погибшей вдорожной аварии.

— Какой девушкой? — Дронго взял инициативу в свои руки.

— Она была дочерью какого-то известного человека, кажется,сенатора. Из-за этого был даже большой шум, ее отец жаловался на нашихэкспертов в прокуратуру.

Меня вызывали три раза.

— А девушка действительно погибла при аварии? — уточнилДронго.

— Конечно, — кивнул профессор, — никаких сомнений.Во-первых, в ее крови был обнаружен алкоголь, а во-вторых, она погибла приударе и технические эксперты МВД установили, что виновата была именно она.

— Она погибла в результате удара автомобиля? — спросилДронго.

Профессор подозрительно прищурился. Снял очки, протерстекла. Потом тихо спросил:

— Почему вас так интересует именно это дело? Выдействительно журналисты?

Дронго взглянул на Сигрид. И уже не колеблясь достал извнутреннего кармана пиджака медицинское заключение американских экспертов.

— Мы действительно журналисты, — сказал он, — но насинтересует и это дело. Вот заключение американских экспертов. Они считают, чтодевушка погибла от удушья. Причем не в результате аварии, а в результатепреднамеренного убийства. Грудная клетка у нее почти не повреждена. И наоборот,алкоголь, который вы нашли у нее в крови, американские эксперты не обнаружили.Эксгумацию и вскрытие проводили лучшие специалисты из Вашингтона. Чем вы можетеобъяснить такое расхождение?

Бескудников побледнел. Он гневно взглянул на посетителей.

— Уходите! — закричал вдруг громко. — Уходите отсюда!

Дронго не понял такой реакции профессора. Он ожидал чегоугодно, но только не этого.

— Убирайтесь! — продолжал бушевать профессор. — Вы меняобманули! Это подло, гадко! Уходите отсюда немедленно.

Дронго поднялся и пошел к вешалке. Взял свой плащ иобернулся к профессору:

— Вы, очевидно, не понимаете, профессор, как это важно.Погибшая девушка болела особой формой аллергии и вообще не притрагивалась кспиртному. Боюсь, что вас обманули, профессор, и вы исследовали не то тело, окотором давали свое заключение, подписывая акт экспертизы.

— Уходите, — устало попросил профессор, словно умоляя большеего не беспокоить.

Сигрид пожала плечами и взяла свою куртку.

Они вышли из кабинета. Профессор крикнул им вслед:

— И не приходите больше никогда! Я вам все равно ничего нескажу!

Испуганная женщина-секретарь смотрела на иностранцев, непонимая, почему так гневается обычно спокойный патрон.

Дронго и Сигрид вышли из приемной.

— Он что-то знает, — уверенно сказал Дронго, — нужно былообязательно сюда прийти, чтобы увидеть это самому. Он наверняка что-то знает.Но почему-то не хочет об этом говорить. Да и смерть Короткова не могла бытьслучайностью. Как мне не нравится это дело. У нас с ним будут еще большиепроблемы, Сигрид. И я боюсь, что еще много раз пожалею о том, что моим напарникомоказалась именно ты.

Следующий день Юдин потратил на изучение документов фирмы«Монотекс» и ее связей с республиканской таможней. Несмотря на все усилия,обнаружить следы фирмы не удавалось. Повсюду, куда отправлялись сотрудники ФСБ,они встречали пустые склады, уже переарендованные квартиры и офисы, опечатанныепомещения.

Казалось, что фирма, возникшая из небытия, в небытие и ушла,не оставив после себя зримых следов. Если, конечно, не считать, что именно этафирма просила выдать своему сотруднику Паршутину паспорт для поездки вГолландию. Под фамилией Паршутина скрывался рецидивист Дьяков, которогослучайно узнал пограничный офицер.

Все документы «Монотекса» поступали только к Леонтьеву,который лично проставлял на них подписи. Как правило, входящие номера набумагах ставились потом, из чего можно было заключить, что подобные документыпоступали к Леонтьеву нарочными, их привозили к нему в кабинет. Его загадочноесамоубийство вызвало многочисленные пересуды, но, кроме неотправленного груза«Монотекса», не было никаких причин для смерти столь важного государственногочиновника.

Когда рабочий день уже заканчивался, позвонил Самойлов.

— Как у вас дела? — спросил у Юдина.

— Работаем, — вздохнул следователь, — ну и дельце вы намподкинули. Мои ребята сидят на этих бумагах весь день. Вызвал еще двухэкспертов. Судя по документам, Леонтьев был очень тесно связан с «Монотексом».Фамилия президента фирмы — Еромалев, очевидно, вымышленная. Но как быстро иоперативно они свернули все свои дела!

— В Москве — да. А в Амстердаме у них наверняка осталисьсвязи и люди. Там гораздо труднее ликвидировать предприятие просто потому, чтона его след вышла полиция.

— Вы хотите послать туда своего сотрудника? — понял Юдин.

— Да, мы готовим его к поездке в Амстердам. Это один излучших моих работников. По адресам, куда отправлялся груз, мы попытаемсяпроверить, кому именно и почему его отправляли.