— Ясно, — Самойлов обернулся к Юдину, — кажется, у насхорошие новости.

Удалось опознать одного из нападавших.

Утром за завтраком сенатор спросил у Дронго:

— Вы плохо сегодня спали? У вас какой-то странный вид.

Сигрид вышла к завтраку, одетая в простое черное платье.Сидя напротив Дронго, она пила свой кофе, сосредоточенно глядя в чашечку,словно пытаясь там что-то отыскать.

— Нет, — ответил Дронго, — просто ночью меня мучилинеприятные сны.

— Вы видите сны? — удивился Роудс. — Я уже забыл, когдавидел сны.

— Это, наверное, из-за сильного воображения, — пошутилДронго, стараясь не смотреть на Сигрид.

Вчера ночью они долго говорили, сидя в ресторане, вспоминалимать Сигрид и ее трагическую гибель. И чем больше они говорили, тем большенарастало в самом Дронго стремление каким-то образом уберечь, спасти дочь тойженщины, которую много лет назад он не сумел спасти. Но он понимал, что Сигридприлетела в Москву не только для того, чтобы работать переводчиком Роудса.

— Сенатор, — обратился Дронго к Роудсу, — я не знаю, скольковремени займет расследование. Но у меня есть предложение. Может, выпредоставите мне хотя бы три дня, чтобы я разобрался, что именно происходит сдокументами, и попытался восстановить картину случившегося?

— Да-да, конечно, — согласился сенатор, — тем более что уменя сегодня встреча с американским послом.

Сигрид посмотрела на Дронго такими глазами, что тот понялвсе без лишних слов.

— Может, вы разрешите Сигрид поехать со мной, — предложилДронго, — в американском посольстве она вам не понадобится, а судя по всему,она знает детали случившегося.

— Конечно, — согласился Роудс, — я сам хотел предложить вамтакой вариант.

Обязательно возьмите ее с собой. Вдруг придется связаться сомной, она знает номер моего мобильного телефона. И в курсе всего происходящего.

Сигрид незаметно кивнула. Она была довольна состоявшийсяразговором. Когда они через полчаса вышли из отеля, остановив второе по счетупопавшееся им навстречу такси, Дронго недовольно заметил:

— Я это сделал не ради вас. Просто сенатору вы сегодня непонадобитесь.

Все-таки не понимаю, почему прислали именно вас. Они моглисвязаться с местным отделением ФСБ, занимавшимся этой проблемой. Да и вамериканском посольстве сидит специальный представитель ФБР. Для чего нужнатакая конспирация?

Разговор шел на английском, чтобы сидевший за рулем водительтакси их не понимал.

— В том-то все и дело, — пояснила Сигрид, — о приезде моейпредшественницы в Москву знал только представитель ФБР в нашем посольстве. Итем не менее она погибла. Несчастный мистер Роудс и его семья не знают, чтоэксгумация трупа проводилась дважды. Сначала мы сами все проверили и убедились,что смерть Элизабет не была случайной. Вы можете даже не ездить к этомупрофессору Бескудникову. Он, конечно, подделал документы, подписав ложноезаключение.

Вчера в ресторане я не хотела об этом говорить. Вы бы мневсе равно не поверили. И поехали бы к профессору один. А мне очень хотелосьпоехать с вами.

Она говорила тихо, наклонив голову к Дронго. Ее мягкиеволосы приятно касались его щеки.

— Давайте договоримся сразу, — строго сказал Дронго, —во-первых, вы больше ничего от меня не скрываете. Во-вторых, слушаетесь.

Он говорил по-английски и невольно обращался к Сигрид на«вы», подсознательно перейдя по-русски на «ты».

— Почему ФБР уверено, что Бескудников подделал документы?

— У погибшей действительно была аллергия на алкоголь, —пояснила Сигрид, — она никак не могла выпить того количества, какое отмечено впротоколе. Кроме того, она погибла не от удара. Ее задушили, это былосовершенно ясно. Эксперты подтвердили наши подозрения.

— А как со второй эксгумацией? Врачи не заметили, что теложенщины уже доставали из могилы?

— Конечно, заметили, — недовольно ответила Сигрид, — но этоуже были проблемы ФБР. Мы просто дали наш протокол для вторичногоосвидетельствования и убедили экспертов его подписать.

— То есть вы тоже соврали. А может, ошибаются ваши эксперты,а не профессор Бескудников?

Сигрид посмотрела на Дронго.

— У вас парадоксальное мышление, — заметила скептическиженщина.

— Нет. Это называется опытом. У меня уже был в жизни случай,когда очень уважаемому эксперту, которого наверняка нельзя было купить илиобмануть, просто подсунули другой труп, и он его тщательно и добросовестнопроверил. Вы не предполагали такой вариант?

— Чем больше я работаю в России, тем больше удивляюсь, —честно призналась Сигрид, — здесь на каждом шагу встречаются абсолютноневозможные вещи.

Невозможные в любой другой стране, кроме России.

— Именно поэтому я и не хочу, чтобы вы занимались подобнымрасследованием в Москве, — пробормотал Дронго, — здесь свои правила и своипорядки, зачастую непонятные иностранцам. Здесь очень специфическая страна,Сигрид, и даже очень хорошее знание русского языка может не помочь решениюпроблемы.

— По-моему, вы с удовольствием отправили бы меня обратно вАмерику, — сказала Сигрид, — вам не кажется, что я уже взрослая?

— Мне кажется, что вы дочь женщины, которую я не сумелспасти от смерти, — тихо пробормотал Дронго, — я ведь вам все объяснял. Еслихотите, у меня просто неврастения на этой почве. Я слишком часто терял своихнапарников, среди которых были и женщины.

Они промолчали. Сигрид осторожно дотронулась до его руки.

— Обещаю, что буду слушаться вас. И постараюсь не разделитьсудьбу ваших напарников, — немного иронично добавила она.

Дронго взглянул на нее.

«Кажется, я становлюсь старым брюзгой, — подумал он, —может, это из-за разницы в возрасте?»

Такси затормозило у здания научно-исследовательскогоинститута, где работал профессор Бескудников. Дронго расплатился с водителем ивылез из машины. Сигрид последовала за ним.

В институте было как-то пусто и тихо, словно все егосотрудники покинули это здание, и теперь в нем встречались лишь редкиелаборанты. Кабинет Бескудникова находился на третьем этаже, и когда они егообнаружили, выяснилось, что профессор уехал на совещание и будет через двачаса.

— Придется ждать, — недовольно заметил Дронго, усаживаясь настул в приемной, — от разговора с ним зависит весь ход дальнейшегорасследования.