— Да, — серьезно сказал Дронго, — видимо, да. Это у меня ужетакая привычка. Просто раньше я любил здесь обедать. Нет, я никогда не работалв КГБ.

Но по роду своей деятельности довольно часто встречался с ихпредставителем.

Должен сказать, на Западе создалось довольно неверноевпечатление о КГБ. Все работающие там представлялись монстрами и палачами,тогда как там было немало очень интеллигентных разведчиков и прекрасныхспециалистов.

— Точно так же, как и в ЦРУ были порядочные люди, носоветская пропаганда изображала их злодеями-империалистами, только и думающими,как напасть на несчастных советских людей, — пошутила Сигрид.

— Вы неплохо защищаетесь, — засмеялся Дронго, — чувствуетсяхорошая школа.

В ФБР учат вести полемику?

Сигрид улыбнулась, но не стала больше спорить. Обед оказалсядействительно вкусным, особенно ей понравился русский борщ. После обеда онадостала из сумочки мобильный телефон и позвонила сенатору. Он сразу ответил.

— Где вы находитесь? — спросил Роудс.

— Мы сейчас закончили обедать.

— А я еще в посольстве. Здесь есть несколько любопытныхдокументов, которые я должен прочитать.

— Какие документы? — нахмурилась Сигрид.

— Разные. Оказывается, осталось еще довольно много вещейЭлизабет, которые нужно отправить на родину. Магда собрала их в два чемодана ипопросила передать мне.

— Вы встречались с Магдой?

— Нет. Она прислала вещи в посольство. Мне казалось, что впрошлый раз я взял все вещи. Но я забыл про книги. У Элизабет было много книг.Вы виделись с Бескудниковым?

— Да, — помрачнев, ответила Сигрид.

— И что он вам рассказал?

— Подтвердил свое заключение, — чуть помедлив, сказалаСигрид и покраснела.

— Очень жаль, — глухо сказал Роудс, — это была моя последняянадежда. Я думал, что Бескудников хотя бы не подтвердит это заключение. Можетбыть, наши эксперты ошиблись. Скорее всего так оно и было. Через стольковремени обнаружить что-либо, наверное, невозможно. Вероятно, Элизабет выпилакакой-нибудь легкий напиток и села за руль.

— О чем вы говорите, сенатор? — воскликнула пораженнаяСигрид.

— Мне кажется, что я напрасно втянул в это дело нашегодруга. Может быть, отцовское горе просто помутило мой рассудок и я не хочуверить очевидным фактам.

Поняв, что происходит, Дронго взял трубку.

— Мистер Роудс, — строго сказал он, — я не люблю, когда моиклиенты останавливаются на полпути. Даже если вы мне не заплатите ни цента ипотребуете прекратить расследование, я уже не остановлюсь. Поэтому наберитесьтерпения и немного подождите, пока я не закончу расследование.

— Да, да, конечно, — согласился Роудс, — простите меня.Кажется, я оказался слишком большим пессимистом.

Дронго вернул телефон Сигрид.

— У него все время меняется настроение, — заметилнедовольно, — по-моему, он сам не знает, что хочет.

— Вы должны его понять, — мягко возразила Сигрид, — онпережил такое несчастье.

— Именно поэтому я сижу в Москве и пытаюсь понять, почемупогибла его дочь. Неужели у ФБР не было никаких данных, какими конкретнофактами располагала Элизабет Роудс?

— У нас были подозрения, что Москва служит перевалочнымпунктом для торговцев наркотиками. Слишком часто мелькали русские фамилии вГолландии, Франции, Италии, Германии. Она должна была стать специальнымкоординатором нашей программы в Москве. В последнее время нас очень волновалэтот канал. Могу лишь сказать о наших подозрениях в отношении некоторыхпредставителей российской таможни, которые, по нашим предположениям, помогаликонтрабандистам в переброске различных партий наркотиков из Средней Азии в Европу.Но ничего конкретного мы получить не смогли. В интересах конспирации Элизабетне встречалась с нашим представителем в Москве Ричардом Холтом. И он ничего незнал о ее истинной роли.

— К чему такие сложности? В ФБР не доверяют Холту?

— Нет. Скорее, наоборот, слишком доверяют. Его считают однимиз наших лучших специалистов. Но он вызывает к себе слишком пристальный интереси с другой стороны. Во всяком случае, за ним уже однажды следили и теперь кнему приставили телохранителя, а ФБР решило перевести его в Прагу, где будетнемного спокойнее.

— Но почему тогда его не поставили в известность насчетЭлизабет Роудс? Я не совсем понимаю такую политику.

— Это так называемый синдром «отдельного игрока», — пояснилаСигрид, — такой термин впервые ввели в ЦРУ. В страну, где есть резидентура ЦРУ,посылали нового агента, не связанного с местными властями и представителями ЦРУна местах. Такой подход позволял, с одной стороны, получать новую информацию,не отфильтрованную прежними наблюдениями, а с другой — всегда иметь под рукойнезависимого агента, не связанного общей цепью с другими агентами, на случайразных неожиданностей.

— Интересно, — Дронго покачал головой. — Но это красивозвучит и хорошо получается где-нибудь во Франции или Швеции. Здесь такие приемыне проходят. А «отдельные игроки», пользуясь термином ЦРУ, просто проигрываютсвои схватки организованной мафии. Я уже неоднократно говорил и вынужден сноваповторить, что здесь не благополучная Европа и не сытая Америка. Это голодная,разоренная страна, с уголовниками, рабами, сумасшедшими и не привыкшими житьсамостоятельно людьми, впервые получившими полную свободу действий. Вы можетепредставить себе такую картину? Тогда вы получите то, что мы здесь имеем.

— Вы не любите свободу?

— Я не люблю, когда свободу используют в своих интересахподонки. Когда это делается на государственном уровне, это фашизм. Когда науровне улицы, это криминальный беспредел, который уже был в Чикаго в тридцатыхи состоялся теперь на просторах СНГ.

— С вами страшно разговаривать, — поежилась Сигрид, — вашиформулировки чудовищно точны и от этого еще более страшны.

— Просто я решил таким образом вас напугать, — поднялся состула Дронго. — Поедемте со мной. Нам нужно побывать в милиции и узнать, какимобразом погиб эксперт Коротков. Это очень важно для нашего расследования. Мызнаем район, где это произошло, значит, мы знаем и районное Управлениевнутренних дел, где проводилось первичное расследование. Хотя нет, лучше всегопоехать в прокуратуру. По сложившейся традиции расследование любого убийства,даже несчастного случая, ведет прокуратура.

— Я поняла, — кивнула Сигрид, — поехали в прокуратуру. А выдействительно знаете точно, какой там был район?

Дронго посмотрел на нее, и она рассмеялась.