Вольтой и Альдини[61]. Но после смерти Гальвани желающих проводить серьезные научные исследования животного электричества осталось мало.

В 1801 году наполеоновская французская Академия организовала комиссию (пятую за пять лет), предлагавшую премию в размере 60 тысяч франков (в современных деньгах это примерно 860 тысяч фунтов) тому, кто достигнет в области животного электричества таких же результатов, каких Вольта достиг в области металлического, или искусственного, электричества[62]. Но эта щедрая премия так и не нашла своего получателя. Никто не смог создать в области животного электричества что-либо столь же значимое, как батарейка. Кроме того, ошибочное мнение о том, что теории металлических контактов и животного электричества являются взаимоисключающими, для многих означало, что Вольта (которому благоволил Наполеон) был прав, а Гальвани, следовательно, ошибался.

Альдини отчаянно пытался противостоять распространению этого мнения. Он понял научные основы, которые закладывал его дядя, и понял уловку, при помощи которой были подорваны его труды. В частности, Альдини все еще огорчался по поводу того, что люди начали забывать их самую победоносную статью, которую Спалланцани назвал одной из самых красивых и ценных работ в физике XVIII века и в которой Гальвани раз и навсегда обошел Вольту, доказав, что нервное электричество может возбуждать нервную ткань. Эта статья могла бы опровергнуть утверждение Вольты о том, что единственной причиной сокращения мышц мертвой лягушки был лишь некий вариант металлического электричества, образующийся при контакте двух разных вариантов плоти. Но вместо этого статья была похоронена под звук дифирамбов батарейке.

Так что первые исследования Альдини после смерти дяди были направлены на доказательство научных основ этого эксперимента и на развитие понимания животного электричества. В 1798 году, незадолго до смерти Гальвани, Альдини занял кресло профессора кафедры физики в Университете Болоньи. Это была престижная должность, на которой Альдини мог продолжать работу дяди, и он использовал эту возможность для основания Гальванического общества Болоньи.

Гальвани почти все свои эксперименты проводил на лягушках. И поэтому Альдини для начала попытался распространить эксперименты дяди на теплокровных млекопитающих. В публикации от 1804 года, озаглавленной “Essai théorique et expérimental sur le galvanisme” (“Теоретический и экспериментальный анализ гальванизма”), приводится длинный и повторяющийся перечень опытов, с помощью которых он и его соратники из Гальванического общества пытались понять суть “внутриживотной” электрификации. В одном характерном эксперименте он расположил несколько телячьих голов в проводящую электричество линию, называемую “серией”, и использовал возникающее животное электричество для электрификации мертвой лягушки. Но когда он попытался поставить эксперимент противоположным образом, передавая животное электричество от нервов лягушки к отрезанным бычьим головам, он получил менее выраженные и даже разочаровывающие результаты. В целом эксперименты успешно подтверждали исходную мысль Гальвани о том, что в телах всех животных протекает одинаковое электрическое вещество, но ни один из них не дал существенных или новых результатов.

Судя по всему, в какой-то момент Альдини понял, что для поддержания интереса к научному гальванизму ему нужно сделать то, чего не смогли сделать пять комиссий: найти возможность применения открытий дяди в медицинских целях. Именно тогда довольно быстро произошел сдвиг центра его интересов в сторону использования “гальванического сока” от батарейки Вольты. “Батарейка, придуманная профессором Вольтой, дала мне идею более очевидного способа для определения жизненных сил, чем все, которые мы использовали до сих пор”, – признавал он в статье 1804 года[63].

Должно быть, Альдини было нелегко переступить через себя и использовать инструмент, погубивший его дядю, но он все же решился на это и провел с ним большую работу. Он применял постоянный электрический ток от батарейки для проведения масштабных экспериментов на мертвых животных. Он вводил проволоку в прямую кишку, часто вызывая неизбежное и мощное извержение фекалий. Он также начал дотрагиваться до разных участков мозга животных, а также своего собственного. После того как Альдини пустил заряд электричества от батарейки себе в голову, он несколько дней не мог спать, но при этом пребывал в необычайно приподнятом настроении.

Эти эксперименты восхищали других членов Гальванического общества: если разряд электричества вызвал у Альдини эйфорию, что еще можно было сделать с его помощью? Члены общества анализировали и повторяли опыты Альдини, пока наконец не сформулировали новые теории о том, как электрические процедуры могут помогать больным. Наибольшего результата ожидали в отношении лечения эпилепсии, варианта паралича под названием хорея, а также при “меланхолическом безумии”, которое в нашем сегодняшнем понимании представляет собой стойкую и не поддающуюся медикаментозному лечению депрессию. Теперь оставалось только найти тех, на ком можно было бы проводить испытания.

В 1801 году в госпитале Сант’Орсола в Болонье Альдини обнаружил двадцатисемилетнего крестьянина Луиджи Ланцарини, который находился в состоянии оцепенения вследствие “меланхолического безумия” и считался неизлечимо больным[64]. Альдини обрил ему голову и воздействовал на череп слабым током от батарейки. На протяжении месяца он понемногу усиливал ток, и симптомы болезни у Ланцарини, по-видимому, ослабевали, причем до такой степени, что его согласились передать под опеку Альдини. Еще примерно через месяц Альдини счел его состояние достаточно удовлетворительным, чтобы отослать больного домой к семье.

Слух об этом достижении распространился так быстро, что уже в 1802 году французские ученые основали парижское отделение Гальванического общества. Они посвятили себя реализации задачи Альдини по восстановлению репутации гальванизма любыми возможными средствами. Восходящая звезда хирургии Джозеф Карпью, который ассистировал в эксперименте с Форстером, сообщил, что месье Ла Грав из Парижского гальванического общества сконструировал батарейку из шестидесяти слоев, состоящих из человеческого мозга, мышц и шляпного материала (вы все правильно прочли), вымоченного в солевом растворе[65]. Результат был якобы “решающим”: получение электрического тока служило еще одним доказательством того, что животное электричество в такой же степени присутствовало в тканях человека, как и в тканях животных.

Гальванизм никогда так и не удалось полностью очистить от налета лжи и шарлатанства (как пишет историк Кристин Блондель, “несколько членов [Гальванического общества] подались в «гальваническую магию»”), но французские и зарубежные научные журналы с интересом оценивали и даже поощряли большую часть исследований[66]. Эксперименты, направленные на привлечение внимания публики, сделали свое дело. Известные французские психиатры начали советоваться с Альдини по поводу возможности использования электричества для излечения пациентов.

Но к этому времени Альдини уже положил глаз на новую популяцию пациентов: он начал рассматривать электричество в качестве способа оживления умерших[67]. Стоит пояснить, что у него никогда не было цели слепить какую-то нежить вроде голема[68]: его интересовали обратимые состояния “анабиоза”, наступавшего после утопления, апоплексического удара или удушья[69].

Альдини боролся за то, чтобы гальванизм – в частности, электрические разряды в голову – был включен в список методов оказания первой помощи, к