– А эти… как их… Ну, которые по телевизору рекламируют?Может, их попробовать?

– Вы имеете в виду «Колдрекс» и «Панадол»?

– Вот-вот.

– Не знаю, тут я вам не советчик. Я вообще-то боюсь новыхлекарств, но это потому, что у меня аллергия.

– Ладно, обойдусь народными средствами, – вздохнулКолобок.

Похоже, он и вправду заболевал. Обширная лысина его былапокрыта капельками пота, несмотря на прохладный октябрьский день, носпокраснел, глаза слезились, голос сел и с каждым словом становился все болеесиплым.

– Что с аналитической справкой? – спросил он. –Когда будет готова?

– Да она практически готова, теперь мне нужен ваш совет.Нет, два совета, – поправила сама себя Настя.

– Валяй, – махнул рукой Виктор Алексеевич. – Когдая болею, у меня сопротивляемость падает, и с меня можно даже два советабесплатно содрать. Пользуйся.

– Я обнаружила несколько групп убийств, можно даже назватьих сериями, которые расследовались поодиночке, и вопрос об объединении дел дажене ставился. Я уверена процентов на девяносто пять, что это все-таки серии,каждая из которых объединена либо своим исполнителем, либо каким-то другимпризнаком. Я могу просто указать на это в справке, а могу дать развернутыйанализ с объяснениями, но тогда начнут мелькать фамилии тех, кто этопросмотрел, упустил, кто схалтурил. Есть третий вариант: я в справке для Штабатолько упоминаю об этом, а отдельно делаю подробный анализ по этим сериям.Короче, как вы скажете, так и будет.

– Как скажу, как скажу, – брюзгливо проворчал полковникГордеев, обматывая горло серым форменным шарфом. – Никак я не скажу. Яболею. Твоя справка, как напишешь, так и хорошо.

– Ну Виктор Алексеевич, – взмолилась Настя, –может, не стоит ребят подставлять? Давайте я напишу без фамилий. В концеконцов, справка-то нужна не для того, чтобы делать оргвыводы, а для того, чтобыучитывать ошибки и типичные промахи. Разве нет?

– Ну, правильно, – кивнул Колобок, переходя на хриплыйшепот. – Раз ты сама все знаешь, чего ж спрашиваешь?

– На всякий случай, вы же начальник.

– Плохо, Анастасия. Ты уже большая девочка, кончай прятатьсяза мою спину, учись сама принимать решения. Не сегодня-завтра уйду на пенсию,что будешь делать без меня?

– Без вас я пропаду, – твердо ответила она.

– Чушь, – поморщился полковник. – Давай быстреестановись на ноги, набирайся смелости, чтобы я мог со спокойной совестью отойтиот дел. Один совет я тебе, считай, дал. Чего ты еще хотела?

– Ну, в свете того, что вы мне только что сказали, выходит,что ваш второй совет мне не нужен. Поэтому я не советуюсь и не спрашиваюразрешения, а просто ставлю вас в известность.

– О чем?

– О том, что мне необходимо провести оперативную проверкунекоторых обстоятельств, и я собираюсь использовать для этого собственныевозможности.

– Какие это, интересно, у тебя возможности? – отудивления у Колобка на мгновение прорезался голос. – Ты десять лет сидишьна аналитике, у тебя нет ни одного агента, ни платного, ни какого-либо другого.Насколько я знаю, других источников информации у тебя тоже нет. Ты что этозадумала, а? Ну-ка быстро признавайся.

– Не признаюсь ни за что, – засмеялась Настя. – Выже сами велели набираться смелости и принимать решения самостоятельно.

– Смелость заключается не в том, чтобы перечить начальству иутаивать от него информацию.

– И в этом тоже, – упрямо возразила Настя. – Но яутаивать не буду. Я хочу попросить помощи у Денисова.

– У кого?! – поперхнулся полковник.

– У Эдуарда Петровича Денисова, – невозмутимо повторилаНастя. – Во-первых, вы совершенно правы в том, что собственных источниковинформации у меня нет. Во-вторых, Эдуард Петрович остался мне должен, так что ямогу прибегнуть к его помощи без зазрения совести. И я очень вас прошу, ВикторАлексеевич, не запрещайте мне делать то, что я задумала, потому что я все равнобуду это делать, только буду вынуждена вам врать, а мне этого не хочется.

– Зачем тебе это? – тоскливо просипел Гордеев, держасьруками за горло. – Что ты хочешь выяснить?

– Пока не скажу. И не давите на меня, Виктор Алексеевич, яинструкции знаю.

– Ладно, делай как решила, – неожиданно миролюбивоотозвался Колобок. – Ты у меня девочка умненькая, ничего катастрофическиглупого не сделаешь. Только поосторожней с Денисовым, этот старый зубр тебяодним зубом перекусит и не заметит.

Эдуард Петрович Денисов был полновластным хозяиномстаринного Города с полумиллионным населением. Год назад он обнаружил, что натерритории его владений какая-то криминальная банда затеяла незаконную охоту.Эдуард Петрович потратил немало сил и средств, чтобы создать в своем Городеединую и монолитную мафию, тщательно оберегал свое хозяйство от конкурентов, инахальное поведение чужаков его до глубины души возмутило. А тут возьми ислучись убийство в городском санатории, да еще явно связанное с этой бандой.Купленная Денисовым милиция ничего толком сделать не сумела. И тогда ему пришлав голову идея использовать для раскрытия убийства некую Каменскую, которая какраз в это самое время отдыхала в санатории, лечила свою больную спину и дажебыла знакома с убитым.

Для самой Насти ситуация оказалась далеко не простой. Онамучительно пыталась понять, может ли пойти на сотрудничество с мафией, еслиречь идет о разоблачении группы опасных убийц и предотвращении новых кровавыхпреступлений. Кроме того, она ужасно боялась Денисова и возглавляемой имкриминальной структуры, потому что никого в Городе не знала и прекрасноотдавала себе отчет в том, что в случае осложнений или неприятностей бежать запомощью и защитой ей будет не к кому: при наличии единой и монолитной мафииродная милиция ей не подмога, она вся на корню закуплена.

В конце концов ей удалось победить страх и найти моральноеоправдание своим действиям. Убийц она вычислила, а с Денисовым у нее сложилисьотношения теплые и почти дружеские. За свою работу она не взяла с ЭдуардаПетровича ничего, кроме билета на поезд в Москву, и при прощании он сказал ей:

– Мне уже за шестьдесят, Анастасия, не ровен час – умру.Умирать должником мне бы не хотелось. Поймите меня правильно. Дайте слово, чтопозвоните мне, если в вашей жизни возникнут хотя бы малейшие трудности. Выуспели неплохо меня узнать и понимаете, что нет такого, чего я не смог бысделать. А для вас я сделаю даже то, что в принципе невозможно.

Миновал год, и сейчас содействие Денисова было как нельзякстати. Больше никто Насте помочь не мог.

Она набрала десятизначный телефонный номер. А вдруг Денисовзабыл и ее саму, и свои обещания? А вдруг он умер? Или его посадили? Умом онапонимала, что посадить Эдуарда Петровича невозможно – не за что, да и некому.Идеологическое руководство – это еще не повод для следствия и суда, не говоряуже о том, что в Городе просто нет следователей и судей, которым было бы подсилу свалить эдакую махину. Когда в трубке послышался знакомый голос, Настя соблегчением перевела дыхание.