– Ну и что? – Настя пыталась сохранитьхладнокровие. – Почему вы решили, что он непременно следит за вами? Может,он просто часто здесь бывает, ждет, например, свою девушку, которая работаетгде-то рядом. Возле университета вы могли встретить его случайно, ничегоневероятного в этом нет. А возле вашего дома вообще был не он, вы обознались отстраха. Ну как? Я вас убедила?

– Нет. Я все равно его боюсь.

– И давно за вами следят?

– Недели две примерно.

Даша поежилась, отошла от окна и облокотилась на стойкукронштейна.

– Чем же вы так провинились?

– Понятия не имею. Если бы вы только знали, как мне страшно.

– Ну, если вам так безумно страшно, то почему бы вам необратиться в милицию? – посоветовала Настя, все еще не принимая девушкувсерьез.

– В милицию? – Даше удалось выдавить из себя жалкуюулыбку. – Да вы что? Они же примут меня за сумасшедшую. Подумают, что уменя мания преследования.

«Она мысли умеет читать, что ли? – с недоумениемсказала себе Настя. – Подумать не успеваю, а она уже вслух произносит. Чтоэто за история со слежкой? Если она врет, то возможны два варианта: либо онаэтого парня знает и боится его по совершенно определенной причине, но отнюдь непотому, что он за ней следит, либо она его не знает, но историю со слежкойвсе-таки выдумала, тогда нужно быстренько придумать, зачем ей это может бытьнужно. А если она не врет? Час от часу не легче. Нужно что-то предпринимать,иначе я совсем запутаюсь и ничего в этой девочке не пойму».

– Вы напрасно плохо думаете о милиции, – спокойноотозвалась Настя, снимая с вешалки понравившиеся ей черные брюки с болотно-зеленымсвободным пиджаком. – Сколько стоит этот костюм? Я его возьму.

Расплатившись, она вышла из магазина и пошла в сторонуметро. Пройдя метров двести, внезапно развернулась и медленно двинулась обратнок «Ориону». Когда в поле зрения показался мужчина в кожаной куртке, онаостановилась и огляделась. В двух шагах от нее стояли перпендикулярно другдругу цветочный и табачный киоски, один из них был развернут витриной наТверскую, другой – на площадь, и между ними образовался уютный уголок. Купив втабачном киоске пачку сигарет, Настя хотела спрятаться в уголке и закурить.Если ее кто и увидит, то никому и в голову не придет, что она скрывается отчьего-то взгляда или за кем-то следит. Просто стоит женщина в уголке и курит.Что тут такого?

Она стала рыться в сумке в поисках зажигалки, но пакет сновым костюмом мешал и стеснял движения, сумка то и дело выскальзывала из рук,и ей никак не удавалось нащупать зажигалку среди множества мелких предметов,бумаг и пакетов. Она беспомощно оглянулась и встретилась глазами с высокиммужчиной лет пятидесяти, который курил, прислонясь к цветочному киоску, и снасмешливой улыбкой наблюдал за ней. Мужчина тут же вынул из кармана зажигалкуи поднес ей огонь.

– Спасибо, – пробормотала Настя, пытаясь справитьсяодновременно с не желавшей закрываться «молнией» на сумке и с выпадавшим из рукпакетом.

В десять минут девятого из магазина вышла Даша Сундиевавместе с продавщицей из секции сувениров. Они пошли к троллейбусной остановке,а мужчина в кожаной куртке неторопливо сел в стоящую неподалеку «Ауди» имедленно поехал вдоль тротуара. Насте было видно, как девушки сели втроллейбус, а «Ауди» пристроилась ему в хвост.

И все это майору милиции Каменской совсем не понравилось.

Он спрятал зажигалку в карман и снова облокотился о киоск.Опять Ерохин пасет эту блондиночку из магазина. Значит, сегодня вечером вряд липодвернется удобный случай. Игорь потащится за ней до места встречи с еекавалером, будет таскаться за ними по пятам, пока они будут искать, где быпоужинать, потом кавалер повезет блондиночку домой, а от ее дома Игорь поедет,как обычно, к себе. Ничего интересного на этом пути случиться не может.

Глядя на Ерохина, жующего уже третий за последний часгамбургер, мужчина с привычным недоумением думал о том, что этот молодой, ещетак мало проживший двадцатитрехлетний парень уже успел отнять жизнь у двухчеловек, а жизни троих других людей полностью искалечить. А ведь со стороны онвыглядит совершенно обыкновенным, ничем не примечательным, в меру симпатичнымпарнем. Интересно, сам-то Игорь хотя бы понимает, сколько зла он сделал за своюкороткую жизнь? Нет, наверное, он над этим даже не задумывается.

Мужчина бросил взгляд на молодую женщину в джинсах и синейветровке, которой он помог прикурить. Женщина стояла неподвижно в уголке междудвумя киосками, видно, кого-то ждала. На лице у нее было написано безграничноетерпение и готовность стоять здесь столько, сколько понадобится, без малейшегонедовольства или раздражения. Он усмехнулся. Конечно, такая некрасивая,невзрачная мышка не посмеет взбунтоваться, будет смиренно ждать своего хахаляхоть до завтрашнего утра и не скажет ему ни слова упрека за опоздание. Судя поее позе и выражению лица, она привыкла ждать. Ну что ж, пусть ждет.

Мужчина повернулся всем корпусом и пошел к своим белым«Жигулям». Рано или поздно Игорь перестанет тратить все свободное время наблондиночку-продавщицу, тогда он снова начнет по вечерам навещать свою подругу,которая живет в очень удобном месте. Недалеко от ее дома находится заброшенныйпустырь. Ерохин трясется над своей «Ауди» и никогда не оставляет ее на ночь безприсмотра, всюду находит платные стоянки, платит сторожам бешеные бабки, чтобыпозволили поставить машину до утра. Там, где живет подружка Ерохина, платнаястоянка находится далековато, чтобы сократить путь, надо идти через тот самыйпустырь. А пустырь нехороший… Вот и нужно будет поймать момент, когда Игорьраненько поутру побежит к своей ненаглядной «Ауди» через нехороший пустырь.Утро – время самое подходящее с точки зрения безопасности. Люди сонные,соображают плохо. А кто успел проснуться и начать соображать, тот торопится,опаздывает. Это одинаково применимо и к свидетелям, и к милиции.

Водитель белых «Жигулей» хотел убить Игоря Ерохина.

Виктор Алексеевич Гордеев по прозвищу Колобок заканчивалутреннюю оперативку.

– Если ко мне нет больше вопросов, все могут быть свободны.Анастасия, останься.

Сотрудники торопливо потянулись из кабинета начальника,чтобы разбежаться по своим не терпящим отлагательства делам. Настя осталасьсидеть в дальнем углу.

– Чего прячешься? – пробурчал Колобок. – Садисьближе.

– Зачем? – улыбнулась она. – Бить будете?

– Горло у меня болит, – пожаловался Гордеев, –громко разговаривать не могу. Оперативку еле-еле протянул, как будто наждаку вглотку напихали. Ангина у меня, что ли?

– Похоже, – согласилась Настя. – Полощите горлораствором йода с солью, он хорошо дезинфицирует, особенно если там гнойнички.