Настя кивнула.

– Продолжайте, пожалуйста. Это очень интересно.

– Согласитесь, когда женщина в потертых джинсах и ковбойке делаетвечерний макияж, сложную прическу и обвешивается бриллиантами, это нелепо.Точно так же нелепо, когда одетая в дорогой костюм женщина ходит лохматой и сдешевой бижутерией на шее и в ушах. Или дама в вечернем платье вдруг начинаетговорить хриплым голосом и ругаться как извозчик. Образ должен быть единым,понимаете?

– Да, конечно.

– Чтобы подобрать костюм, который вам идет, нужно видеть вашобраз. А у вас его нет.

– То есть вы хотите сказать, что я – никакая?

– Вы делаете себя никакой, – горячо возразилаДаша. – Вы с вашими природными данными можете быть какой угодно, но выэтого почему-то не хотите. Или не знаете, как это сделать. Поэтому давайтерешим, какой вы хотите быть, а потом уже пойдем дальше.

«Семь очков, – мысленно сосчитала Настя. – Первым природныеособенности моей внешности мне открыл отчим много лет назад, когда объяснил,что на моем невзрачном бесцветном лице можно нарисовать все что угодно, отуродства до ослепительной красоты. Можно умело накладывать косметику, менятьцвет волос и глаз, прическу и походку, голос и манеру говорить. Всему этому яучилась с юности, а мама из-за границы присылала мне разноцветные контактныелинзы и специальную косметику. Так что искусством создания образа я владею нехуже этой визажистки. Другое дело, что для повседневной жизни я этим искусствомпочти не пользуюсь, потому что мне совершенно не интересно, как я выгляжу инравлюсь ли мужчинам. Мне интересно решать задачки».

Она торопливо взглянула на часы, потом бросила взгляд черезвитрину на улицу. Сверкающая машина Лесникова стояла совсем рядом и была хорошовидна.

– Я чувствую, что мы с вами займемся моими проблемамивсерьез. Мне нужно отпустить водителя на ужин. Я сейчас вернусь.

Подойдя к машине, Настя открыла дверцу со стороныпассажирского места.

– Спасибо, Игорь, выручил. Посмотри-ка мне за спину, черезвитрину. Девушку видишь?

– Блондинку? Вижу.

– Она на нас смотрит?

– Нет, она стоит к нам спиной.

– Выйди, пожалуйста, – попросила Настя, – я немогу стоять согнувшись, спина болит.

– Может быть, лучше ты сядешь в машину?

– Нет, я хочу, чтобы она видела меня вместе с тобой имашиной. Создаю образ состоятельной дамы с причудами.

Игорь вышел из машины и встал лицом к витрине.

– Ну что она? – нетерпеливо спросила Настя. Ей хотелосьскорее вернуться в магазин к непростой и даже подозрительной девушке Даше ипродолжить свой эксперимент.

– Вышла из секции. Ага, вот она пошла в соседнюю секцию,говорит с продавщицей, подходит к манекенам, – тихо комментировалЛесников. – Снимает с них парики. Один, два, три, четыре парика, опятьподходит к продавщице, возвращается в свою секцию. Раскладывает парики настоле. Повернулась. Смотрит на нас.

– Точно смотрит?

– Точно. Улыбается.

– Тебе, что ли, улыбается?

– Нет, каким-то своим мыслям. Лицо задумчивое.

– Все еще смотрит?

– Угу. По-моему, она тебя изучает с ног до головы.

– Ладно, хватит, – решила Настя. – Красивую машинус красивым водителем она увидела, можно возвращаться. Счастливо, Игорек!

Вернувшись в магазин, Настя сразу увидела, что кронштейнвозле стола продавщицы заполнен костюмами. Она точно помнила, что, когдаразговаривала с Дашей, этот кронштейн был пустым.

– Все в порядке? – приветливо улыбнулась ейпродавщица. – Тогда продолжим, если вы не передумали. Я подобрала для васкостюмы и парики, чтобы мы могли прикинуть, какой образ вы будете создавать.Предлагаю вам на выбор платиновую блондинку с оливково-зеленой цветовой гаммойили средне-русую с серыми и бледно-сиреневыми оттенками.

– А в чем разница? – поинтересовалась Настя, чувствуясебя экзаменатором. Она прекрасно знала, в чем разница, но ей важно былоуслышать ответ, чтобы проверить Дашу.

– Платиновая блондинка в сочетании с оливково-зеленымиоттенками даст нам образ женщины с прошлым, страдавшей, любившей, сдержанной,внешне холодной, но, вполне возможно, страстной по натуре. Средне-русые волосывместе с серыми и бледно-сиреневыми цветами складываются в образ мягкой,покладистой, доброй, домашней женщины, открытой и ласковой. Выбирайте.

Через час Настя ушла из магазина «Орион», унося с собойкупленный на деньги брата костюм из оливкового шелка и смутное ощущение, чтосинеглазая золотоволосая Даша Сундиева гораздо сложнее, чем может показатьсядаже самому пристрастному и склонному к подозрениям судье. Умные ипроницательные люди редко бывают открытыми и доброжелательными, потому чтоумные и проницательные люди всегда видят тебя насквозь вместе с твоиминелицеприятными мыслями. После этого доброжелательности у них резко убавляется.Таких, как Даша, просто не бывает. Настя была уверена, что в чем-то она притворяется.А поскольку, будучи безграмотным глупцом, имитировать ум, профессионализм ипроницательность невозможно, остается думать, что искусственными являютсяприветливость, доброта и открытость. Очень похоже, дорогой братец, что ты неошибся. Что-то с твоей девушкой определенно не так.

Едва открыв дверь своей квартиры, Настя услышала телефонныйзвонок.

– Подойди! – крикнул ей из глубины квартирыЧистяков. – Это наверняка опять твой брат, он уже раз десять звонил.

Это действительно был Александр Каменский, с волнениеможидавший вынесенного Настей приговора.

– Не могу пока сказать ничего определенного, – честносказала Настя. – Похоже, что ты прав, но полностью быть уверенной я немогу.

– Как же быть? – расстроенно спросил он.

– Не суетись. Веди себя как ни в чем не бывало, встречайся сДашей, только в гости ее не води. А я через пару дней повторю заход. Может,что-нибудь прояснится.

– Спасибо тебе, сестренка. Ты прости, что я у тебя времяотнимаю, – поблагодарил Саша.

Ведя белые «Жигули» по Ленинградскому шоссе из аэропортаШереметьево в город, он думал, что бензина едва-едва хватит, чтобы доехать додома. День выдался беспокойный, Игорь Ерохин мотался по всей Москве, но если онприезжал куда-то на одной машине, а уезжал на другой, то его преследовательмашину не менял, и под конец дня проблема горючего встала весьма остро.

За весь период наблюдения, которое длилось около трехмесяцев, человек, следящий за Ерохиным, побывал в Шереметьеве не меньше десяткараз. Игорь то сам улетал, то провожал кого-то, то встречал людей, везущих ссобой многочисленные чемоданы и сумки. Наблюдение велось несистематически, отслучая к случаю, когда у этого человека выпадало свободное время, поэтомудетальной картины о перемещениях и образе жизни Ерохина у него пока не было, нотакая картина и не была ему нужна. Человек в белых «Жигулях» точно знал, какиесведения хочет получить, и он терпеливо, используя для этого каждый свободныйчас, следил за Игорем, отмечая, где и когда тот бывает, что делает, с кемвстречается, какими маршрутами возвращается вечером домой. Человек этот былтерпелив, он умел затаиться и ждать, непреодолимая потребность действовать былаему незнакома.