Я почувствовал, что больше всего начальниказадела фраза про «всякую мелочь». Они тут, конечно, не бедствовали. Но инастолько, чтобы сотню долларов называть мелочью, в деньгах не купались.

Вздохнув, я опустил голову:

— Простите дурака. Я и впрямь пыталсяпредложить… вознаграждение. Всю неделю по инстанциям бегал, фирмуперерегистрировал… уже и рефлекс выработался.

Начальник пытливо смотрел на меня. Вроде бы,чуть смягчившись.

— Виноват, — признал я. — Но очень уж любопытствоодолело. Верите, полночи не спал, все гадал…

— Вижу, что не спали, — глядя на меня, сказалначальник. И не выдержал — все-таки любопытство в человеке неистребимо: — А чтовас так заинтересовало?

— Жена с дочуркой у меня сейчас на даче, — сказаля. — Я тут мотаюсь, пытаюсь ремонт закончить… и вдруг получаю письмо.Анонимное. Женским почерком написанное. А в письме… ну, как сказать… килограммкокетства и полкило обещаний. Мол, прекрасная незнакомка мечтает с вамипознакомиться, но не рискует сделать первый шаг. Если я внимателен и понял, откого письмо — так мне надо только подойти…

В глазах начальника загорелся бодрый огонек.

— А жена на даче? — сказал он.

— На даче, — кивнул я. — Вы не подумайте…никаких далеко идущих планов. Просто хочется узнать, кто эта незнакомка.

— Письмо у вас с собой? — спросил начальник.

— Я его сразу выбросил, — признался я. — А топопадет жене на глаза, и доказывай потом, что ничегошеньки не было…

— Когда было отправлено?

— Три дня назад. Из нашего почтовогоотделения.

Начальник думал.

— Выемка писем там один раз в день, вечером, —сказал я. — Не думаю, что туда много народу заходит… всего-то человекпять-шесть в день. Если бы глянуть…

Начальник покачал головой. Улыбнулся.

— Да я понимаю, что не положено… — сказал япечально. — Ну вы хоть сами гляньте, а? Может, там и не было ни одной женщины,может сосед шутит. Он такой… веселый человек.

— С десятого этажа, что ли? — поморщилсяначальник. Я кивнул:

— Вы гляньте… просто скажите, была там женщинаили нет…

— Это письмо вас компрометирует, верно? —сказал начальник.

— В какой-то мере, — признал я. — Перед женой.

— Что ж, тогда у вас есть основания посмотретьзапись, — решил начальник.

— Большое спасибо! — воскликнул я. — Огромноевам спасибо!

— Видите, как все просто? — медленно нажимаякнопки на клавиатуре компьютера, сказал начальник. — А вы — деньги… ну что засоветские привычки… сейчас…

Я не удержался, поднялся и встал у него заплечом. Начальник не возражал. Он испытывал азарт — видимо, на территории«Ассоли» для него было немного работы.

На экране появилось изображение почтовогоотделения. Вначале из одного угла — можно было прекрасно видеть, что делаютсотрудницы. Потом из другого — на вход и почтовый ящик.

— Понедельник. Восемь утра, — торжественносказал начальник. — А что дальше? Смотреть на экран двенадцать часов?

— Ох, и впрямь… — фальшиво огорчился я. — Неподумал.

— Нажимаем кнопку… нет, вот эту… И что мыимеем?

Изображение стало мелко подрагивать.

— Что? — спросил я, будто не проектироваланалогичную систему для нашего офиса.

— Поиск движения! — торжественно воскликнулначальник. Первый улов был в девять тридцать утра. На почту прошел какой-торабочий восточного вида. И отправил целую стопу писем.

— Не ваша незнакомка? — съязвил начальник. Ипояснил: — Это строители второго корпуса. Вечно письма в Ташкент шлют.

Я покивал.

Второй посетитель был в час с четвертью. Незнакомый мне, но очень солидный господин. Сзади шел охранник.

Господин писем не отправлял. Вообще непонимаю, зачем он зашел — то ли девушек разглядывал, то ли территорию «Ассоли»изучал.

А вот третьим был… Лас!

— О! — воскликнул начальник. — Это ведь и естьваш шутник-сосед? Который по ночам песенки поет?

Плохой из меня сыщик…

— Он… — прошептал я. — Неужели…

— Ладно, смотрим дальше, — сжалился начальник.Дальше, после двухчасового перерыва, народ повалил валом.

Еще трое жильцов отправили какие-то конверты.Все мужчины, все очень серьезной наружности.

И одна женщина. Лет семидесяти. Перед самымзакрытием. Толстая, в пышном платье и с огромными безвкусными бусами. Жиденькиеседые волосы были завиты кудряшками.

— Неужели она? — восхитился начальник. Встал,похлопал меня по плечу: — Ну что, имеет смысл искать таинственную кокетку?

— Все ясно, — сказал я. — Розыгрыш!

— Ничего, розыгрыш — не проигрыш, —скаламбурил начальник. — А к вам на будущее просьба… никогда не делайте такихдвусмысленных поступков. Не доставайте денег, если не собираетесь кому-топлатить.

Я понурил голову.

— Сами же развращаем людей, — с горечью сказалначальник. — Понимаете? Сами! Раз предложил, два предложил… на третий раз стебя требуют. А мы жалуемся — с чего это вдруг, да откуда взялось… Вы жехороший, светлый человек!

Я удивленно уставился на начальника.

— Хороший, хороший, — сказал начальник. — Ясвоему чутью верю. Я за двадцать лет в угрозыске всяких повидал… Не делайте такбольше, ладно? Не плодите зла вокруг.

Давно уже мне не было так стыдно. Светлогомага учили не делать зла!

— Постараюсь, — сказал я. Виновато посмотрелначальнику в глаза. — Спасибо вам большое за помощь…

Начальник не ответил. Глаза у него сталистеклянные, чистые и бессмысленные, как у младенца. Рот приоткрылся. Пальцы наподлокотниках кресла сжались, побелели.

Заморозка. Несложное заклинание, оченьходовое.

А за моей спиной, у окна, кто-то стоял. Я егоне видел — чувствовал спиной…