еще один метательный снаряд, который смертельно ранил Царя. В кармане у него в это время находился, по существу, проект конституции.

Николай II еще больше засомневался, когда, несмотря на его уступки, беспорядки и террористическая деятельность продолжились. Цифры потерь дают представление о той пугающей атмосфере, в которой все это происходило. В период с 1905 по 1909 год общее количество жертв террористов составило 5913 человек, причем 2691 из них погиб.

Террористическая деятельность революционеров продолжалась давно. Два министра внутренних дел, разрабатывавших планы земельной реформы, были убиты еще раньше: Д. С. Сипягин — в 1902 году, В. К. Плеве — в 1904-м. Петр Столыпин, чьи реформы были наиболее всеобъемлющие и многообещающие, был смертельно ранен в 1911 году. Менее чем через месяц после Кровавого воскресенья жертвой убийц стал Московский генерал- губернатор Великий Князь Сергей Александрович, чья жена Елизавета Феодоровна была старшей сестрой Императрицы. Революционеры решили, что даже проведение реформ, за которые они так жестоко боролись, не должно помешать им осуществить всемирное социалистическое преобразование общества. Разумеется, главной целью их нападений был Царь, а за ним — Наследник, поэтому каждое их перемещение следовало планировать и координировать, принимая строжайшие меры безопасности.

В то время как над страной носились эти политические вихри, Цесаревич и его близкие вели собственную тяжелую войну с мучительной болью и опухолями, зачастую возникавшими в результате самых простых травм, свойственных ребенку его возраста. Многие лица, жившие в столице и ее окрестностях, а также те, кто был связан с Двором, понимали, что Наследника мучит какой-то таинственный недуг, но никто за пределами тесно сплоченного Семейства не знал правды, и ходили самые нелепые слухи относительно того, что эго могло быть. Решение Семьи хранить молчание соответствовало придворному этикету и требованиям эпохи: было бы неразумно оповещать всех, что жизнь столь важного для страны ребенка весьма непрочна. Все Семейство молилось и надеялось на чудо; особенно горячи были молитвы Императрицы. Даже наставникам Цесаревича не сообщали об истинной природе смущавших их периодов его болезни, которая возникала внезапно и продолжалась но нескольку дней, в результате чего над дворцом повисала мрачная туча, которую чувствовали все. По-видимому, ломали головы над этой загадкой и Гиббс с Жильяром, ибо хотя они и были назначены учителями к Цесаревичу в 1912 году, но начать серьезные занятия с мальчиком смогли лишь к концу 1913-го.

К тому времени Алексей успел оправиться от самой тяжелой в его жизни травмы. Осенью 1912 года Царская семья ездила на восток Польши, где жила в охотничьем доме, наслаждаясь великолепными лесами и чистыми ручьями. Царь и его дочери катались верхом по лесным дорогам, но мальчику верхом ездить не разрешалось, и он довольствовался катанием на лодке. Именно в Беловеже, неудачно прыгнув в лодку, он оступился и ударился об уключину внутренней частью бедра. Однако припухлость, появившаяся в нижней части паха, через неделю исчезла, и Семейство поехало в Спалу — излюбленное место охоты Царя.

Деревянный дворец в Спале был мрачный и скучный, с плохим освещением и вентиляцией. Однажды, когда большинство особ свиты были заняты охотой и верховой ездой, Императрица решила взять сына на прогулку, чтобы он смог подышать свежим воздухом. Однако от тряски по сельским дорогам у него началось внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему адскую боль, так что когда карета подъехала к дворцу, его вынесли почти без чувств. Последовали одиннадцать дней кошмара для всех — больного ребенка, перепуганных родителей и сестер, встревоженных и беспомощных докторов. Положение стало настолько критическим, что были опубликованы бюллетени, из которых следовало, что жизнь Наследника находится в опасности.

Когда не осталось никакой надежды и доктора заявили, что не в силах помочь ребенку, отчаявшаяся Александра Феодоровна приказала Вырубовой послать телеграмму Григорию Распутину, чтобы тот помолился за мальчика. В это время Распутин находился в Сибири, куда был отправлен по приказу Императора после скандала, устроенного в петербургском ночном клубе. Старец тотчас ответил: «Бог воззрил на твои слезы. Не печалься. Твой сын будет жить. Пусть доктора его не мучат».

Молитвы и присутствие Распутина помогали больному ребенку и в других случаях. Их было так много, что, по словам Великой Княгини Ольги Александровны, такие случаи было трудно сосчитать. Однако этот эпизод имел особенно важные последствия: ребенок, очевидно, умирал, но Григорий Распутин, находившийся за сотни верст, явно спас его. Это чудо убедило Императрицу, что Распутин поистине «человек Божий» — единственный, к кому она могла обратиться за помощью ее больному сыну.

Эта вера Александры Феодоровны окажется роковой для Династии, которую она всеми силами старалась сохранить. После этого случая она отвергала все обвинения в адрес Распутина — а их было много, и они были шокирующими — и была готова на все, чтобы защитить единственного человека, который мог облегчить страдания Наследника и восстановить его здоровье. Лишь тот, кто сидел у постели ребенка, стонущего от боли, которую невозможно облегчить, корчащегося от жара, с которым невозможно справиться, может понять отчаяние, с каким Императрица цеплялась за этого странного неотесанного крестьянина, который пешком пришел из Сибири и вторгся в их жизнь.

Такие люди, как Распутин, были обыкновенным явлением в Православной Руси. Это были юродивые или странники, пешком ходившие по долам и весям. Эти святые люди питались подаянием, ягодами, корешками, орехами, в лесу ночевали под открытым небом, но в городах и деревнях хозяева всегда предоставляли им пищу и кров.

В юности Григорий Распутин был гулякой, пьяницей и развратником. Когда его поймали в Покровском за кражей леса, то подвергли жестокой публичной порке. Вскоре после этого он отправился в Верхотурский монастырь, где провел несколько месяцев и подпал под влияние отшельника Макария. Знакомство преобразило юношу: он оставил свои пагубные привычки, совершенно перестал курить, есть мясо и пить водку. Это продолжалось несколько лет. Он научился читать, немного писать и выучил наизусть много отрывков из Священного Писания, которые читал своим знакомым, заводя беседы о божественном.

Многие из тех, кто знал Распутина, полагали, что после наказания он тронулся умом. К такому предположению некоторые историки относятся серьезно. Возможно, это обстоятельство каким-то образом объясняет его переходы от религиозного рвения к дикому буйству, характерному для него в последующие годы. После разгула он всегда каялся и, несмотря на свои прегрешения, никогда не терял убеждения, что ему уготовано особое духовное призвание, хотя он не был ни священником, ни монахом. Ему было двадцать восемь лет, когда он отправился странствовать, благодаря чему посетил много святых мест и познакомился с влиятельными церковными иерархами. Вначале этот крестьянин, исполненный религиозного рвения и простой веры, которую умел