«Да наплюй ты на ее манеру речи, идиот! — взорвалсяотцовский голос. — Если она испортилась, брось ее, и пусть догнивает на землевкупе со своими подружками! Может, еще не поздно отойти от вулкана надостаточное расстояние, чтобы выброс распаленной лавы не угодил тебе в лицо».

Сам того не желая, он задумался над отцовскими доводами, азатем поднял взгляд и прочел надпись, высеченную на камне над входом в храм.

«ЖЕНЩИНА КРАДУЩАЯ КРЕДИТНУЮ КАРТОЧКУ МУЖА, НЕ ИМЕЕТ ПРАВА НАЖИЗНЬ».

Сомнения рассеялись. Он не станет больше слушать скулежпапочки, только и умеющего, что щупать детские гениталии. Норман вошел в зевдверного проема и углубился в темноту храма. Темно… но не настолько, чтобыничего не видеть. Через узкие окна внутрь прорывались мощные, словно состоящиеиз серебристых блестящих пылинок, лунные лучи: освещая развалюху, пугающепохожую на церковь в Обрейвилле, которую боготворили Роуз и ее родственники. Ойзашагал по сугробам шуршащих мертвых листьев, а когда стая летучих мышей списком закружила над головой, едва не цепляя Нормана крыльями, хлопнул в ладошии отмахнулся от них?

— Пошли вон, сучьи выродки.

Пройдя через дверь справа от алтаря и оказавшись намаленьком крыльце с противоположной стороны храма, Норман увидел повисший наколючем кусте обрывок материи. Наклонился, снял лоскут и поднес к глазам.Слабый лунный свет мешал

рассмотреть его, но показалось, что ткань красного илирозового цвета. Разве на ней было что-то красное? Помнится, она была в джинсах,впрочем, он не поручился бы. Все смешалось и перепуталось. Даже если и джинсы —сняла же она куртку, которую одолжил ей дружок-сосунок, и бельишко, возможно…

За спиной у него раздался шорох, напоминающий трепетаниесигнального флажка на ветру. Норман повернулся, и коричневая летучая мышьвцепилась в его лицо, припав отвратительным ртом и хлопая крыльями по щекам.

При первом же звуке рука невольно опустилась к рукояткепистолета. Теперь же он медленно разжал пальцы, схватил зверька и скомкал его,смял, чувствуя, как хрустнули крылья. Занес руку над головой и встряхнуллетучую мышь с такой силой, что ее тельце лопнуло, и вывалившиеся внутренностиупали на носки его ботинок.

— Нечего было лезть ко мне, паскуда, — заявил он летучеймыши, зашвыривая останки в темноту храма.

— С летучими мышами ты расправляешься запросто, Норман.

Господи Боже, до чего же близко — как будто из-за плеча! Онповернулся так круто, что потерял равновесие и едва не свалился с каменногокрыльца.

Начинавшаяся у храма тропинка шла под уклон, спускаясь кручью, и на половине пути среди деревьев, мертвее которых не нашлось бы ничегово всем мире, стояла его маленькая прекрасная бродячая Роза — вот так вотпросто стояла себе в лунном свете и смотрела на него. Три лихорадочные мыслиодна за другой пронеслись в его голове. Во-первых, прежние джинсы, если таковыена ней имелись, сменило иное одеяние-подобие мини-платья, самое подходящееместо которому на бале-маскараде в приюте для идиотов. Во-вторых, она изменилаприческу: стала блондинкой, и волосы не обрамляли ее лица, как раньше.

В-третьих, она красива.

— С летучими мышами и женщинами воюешь, — произнесла оналедяным тоном. — Кажется, на большее ты не годишься, верно? Мне даже почти жальтебя, Норман. Ты всего-навсего карикатура на мужчину. Ты ведь не мужчина насамом деле. И эта глупая маска, которую ты натянул, не сделает тебя им.

— Я УБЬЮ ТЕБЯ, СУКА! — прорычал Норман, спрыгивая соступенек, и припустился вниз по тропинке к тому месту, где она стояла; рогатаятень послушно последовала за ним, бесшумно скользя по мертвой траве.

Секунду-другую она не двигалась, прикованная к земле, содеревеневшими мышцами во всем теле, а он мчался к ней, приближался, издаваяпод отвратительной маской торжествующий вопль. Справиться с оцепенением помогей лишь образ теннисной ракетки, которой он ее изнасиловал, вызванный всознании, как Рози заподозрила, верной подругой, миссисПрактичность-Благоразумие, — теннисной ракетки с окровавленной ручкой.

Тогда она резко повернулась — на мгновение подол дзатавзметнулся, как юбка танцующей цыганки, — и побежала к ручью.

«Камни, Рози… если ты упадешь в эту воду…»

Но она не упадет. Она ведь на самом деле Рози, РозиНастоящая, и ей под силу очень многое. Нет, не сорвется, не соскользнет скамней, если не позволит себе думать о последствиях такого падения. Волнарезкого одуряющего запаха ударила ей в лицо, вызвав слезы на глазах… и ротснова наполнился слюной от невыносимой жажды. Рози подняла левую руку, зажаланоздри фалангами согнутых указательного и среднего пальцев и прыгнула сразу навторой камешек, с него на четвертый — и выскочила на противоположный берег. Легко.Легче, чем думалось. Так она считала до тех пор, пока не поскользнулась натраве. Рози упала, растянувшись во весь рост, и тело ее медленно поползло назадк черной воде.

Норман увидел ее падение и разразился смехом. Кажется, онасейчас промокнет.

«Не волнуйся, Роуз, — подумал он. — Я не дам тебе утонуть. Ятебя выужу из воды, а потом задам жару, чтобы подсохла. О да, можешь несомневаться».

Однако она справилась и вскочила на ноги, бросив короткийпанический взгляд через плечо в его сторону… но, похоже, глядела не на него —посмотрела на ручей. Когда Рози поднималась, перед его взором мелькнулиобнаженные ягодицы — голые, как в тот миг, когда она появилась на свет, — ипроизошло нечто, повергшее его в полное изумление: он почувствовал эрекцию.

— Я иду, Роуз. — прохрипел он. Да, и может быть, в скоромвремени он придет к ней не только как разгневанный, но и как желающий ее муж.Можно сказать, явится в ответ на призыв.

Он поспешил к ручью, затаптывая изящные отпечатки босых ногРози толстыми подошвами ботинок Гампа Питерсона с квадратными носами, и достигберега ручья в тот момент, когда она добралась до верхней точкипротивоположного откоса. Рози остановилась на мгновение, озираясь, и в этот разявно глядя на него. Затем совершила что-то, не сразу дошедшее до его сознания;словно пораженный молнией, он какое-то время не мог двинуться от удивления.

Она показала ему вытянутый средний палец в понятном во всеммире жесте: «А пошел бы ты…»

Причем сделала это со вкусом и изяществом, насмешливо чмокнувкончик пальца, после чего повернулась и побежала в рощу мертвых деревьев.

«Эй, Норм, старик, ты это видел? — возмутился el toro вчерепной коробке. — Паскуда только что отправила тебя сам знаешь куда! Тывидел?»