— Портрет, сэр, как вы сами видите.

— А можно узнать чей, мистер Флинтвинч?

— Покойного мистера Кленнэма. Ее мужа.

— И должно быть, прежнего владельцазамечательных часов? — спросил гость.

Мистер Флинтвинч, поворотившийся было кпортрету, снова извернулся кругом — и снова встретил все тот же взгляд иулыбку.

— Да, мистер Бландуа, — колко ответил он. —Это были его часы, они ему достались от дяди, а дяде — бог весть от кого, и этовсе, что я могу сообщить об их родословной.

— Весьма энергичный характер у нашей больной,не правда ли, мистер Флинтвинч?

— Да, сэр, — сказал Иеремия, опятьизвернувшись лицом к гостю, что он проделывал несколько раз в течениеразговора, напоминая собой винт, который никак не удается ввинтить кудаследует; ибо поймать мистера Бландуа врасплох оказывалось решительно невозможнои ему всякий раз приходилось отступать назад. — Это необыкновенная женщина.Редкое мужество — редкая сила души.

— Я полагаю, они были очень счастливы? —заметил Бландуа.

— Кто? — спросил мистер Флинтвинч, делаяочередную попытку ввинтиться в нужное место.

Мистер Бландуа ткнул правым указательнымпальцем в сторону комнаты больной, а левым указательным пальцем — в сторонупортрета, затем подбоченился, широко расставил ноги и улыбнулся мистеруФлинтвинчу, опустив нос и приподняв усы.

— Как большинство супружеских пар, надодумать, — отвечал мистер Флинтвинч. — Ручаться не могу. Не знаю. В каждой семьеесть свои тайны.

— Тайны! — живо подхватил мистер Бландуа. —Повторите-ка, милейший, что вы сказали.

— Я сказал, — отвечал мистер Флинтвинч, чутьподавшись назад, потому что гость вдруг так выпятил грудь, что мистер Флинтвинчедва не уперся в нее носом. — Я сказал, что в каждой семье есть свои тайны.

— Есть, милейший, есть! — воскликнул Бландуа.схватив его за плечи и раскачивая взад и вперед. — Ха-ха! Вы правы. В каждойсемье они есть! Тайны! Клянусь небом! И в некоторые семейные тайны замешан самдьявол, мистер Флинтвинч! — Он дружески похлопал мистера Флинтвинча по плечам,словно восхищаясь остроумием отпущенной им шутки, потом вскинул руки кверху,откинул голову назад, переплел пальцы на затылке и разразился громовым хохотом.Новый оборот винта не принес мистеру Флинтвинчу успеха. Мистер Бландуа хохоталдо тех пор, пока не улегся его приступ веселости. — Дайте-ка мне на миг свечу,— сказал он, успокоившись наконец. — Поглядим на супруга этой необыкновеннойженщины поближе. Ага! — Он поднял свечу к портрету. — Тоже, видно, недюжиннойсилы характер, хотя несколько в ином роде. Почтенный джентльмен как будтоговорит — как это, а? — Не Забывай! Не правда ли, мистер Флинтвинч? Клянусьнебом, сэр, мне кажется, я слышу эти слова!

Он вернул свечу мистеру Флинтвинчу, не упустивслучая снова пристально на него поглядеть, и небрежной походкой направилсявместе с ним в сени, не переставая восхищаться старинной прелестью дома итвердя, что получил удовольствие, от которого не отказался бы и за сто фунтов.

С этой неожиданной развязностью тонаизменилось и поведение мистера Бландуа; он стал грубее, резче, в нем появилосьнахальство и дерзость, которых прежде не было; мистер Флинтвинч замечал всеэто, но его пергаментная физиономия, не подверженная никаким переменам,сохраняла свое обычное бесстрастие. Могло разве показаться, что он чуть-чутьлишнего повисел в петле, прежде чем дружеская рука перерезала веревку; востальном же он оставался таким, как всегда, невозмутимым и хладнокровным.Осмотр дома закончился в маленькой комнатке, смежной с сенями. Здесь ониостановились, и мистер Флинтвинч посмотрел на мистера Бландуа.

— Очень рад. что вы получили удовольствие,сэр, — спокойно заметил он. — Признаюсь, никак не ожидал. Вы даже словно быповеселели.

— Мало сказать, повеселел, — ответил Бландуа.— Честное слово, я отдохнул и набрался свежих сил. Скажите, мистер Флинтвинч, увас бывают предчувствия?

— Не знаю, что вы под этим подразумеваете,сэр, — был ответ.

— Предчувствие, это когда вам смутно кажется,что должно произойти нечто — в данном случае нечто приятное.

— Пока что мне ничего такого не кажется, —отвечал мистер Флинтвинч самым серьезным тоном. — Если начнет казаться, я вамсообщу.

— Мне, например, кажется, — продолжал Бландуа,— что нам с вами предстоит познакомиться поближе, милейший. А вам не кажется?

— Н-нет, — с осторожностью отвечал миегерФлинтвинч. — Пока, нет.

— Я предчувствую, что мы с вами станемблизкими друзьями. Неужели у вас не появилось такое предчувствие?

— Пока не появилось, — сказал мистерФлинтвинч.

Мистер Бландуа снова ухватил его за плечи инесколько раз тряхнул в виде дружеской шутки; затем взял его под руку ивысказал надежду, что любезнейший старый плут не откажется распить с нимбутылочку вина.

Мистер Флинтвинч, не колеблясь, принялприглашение, и они тут же отправились в знакомую нам таверну, не смущаясьдождем, который неугомонно стучал по оконным стеклам, крышам и тротуарам. Грозаминовала, уже не гремел гром, не сверкали молнии, но дождь лил как из ведра.Добравшись до своей комнаты, Бландуа в качестве любезного хозяина тут жеприказал подать портвейну и уютно свернулся на диванчике у окна (для удобстваподмяв под себя все хорошенькие подушечки), а мистер Флинтвинч расположился вкресле по другую сторону стола. Мистер Бландуа предложил пить большимистаканами, на что мистер Флинтвинч охотно согласился. Когда стаканы былипринесены и вино налито, мистер Бландуа, окончательно разошедшись, чокнулся сосвоим гостем и предложил тост за дружбу, которая согласно его предчувствиюдолжна была связать их в самом недалеком будущем. Мистер Флинтвинч не разделялбурного веселья своего хозяина, но тосты принимал любые, и исправно, хоть имолча, пил сколько бы ему ни налили. Он с готовностью протягивал свой стакан,когда мистер Бландуа изъявлял желание чокнуться (а он его изъявлял всякий раз,вновь наполнив стаканы), и с не меньшей готовностью осушал бы не только свойстакан, но и стакан Бландуа тоже, ибо от винной бочки его отличало лишь то, чтобочка не ощущает вкуса вина.