им языке мыслеобразов.

– Ходили слухи, что ты, Куцый, участвуешь в каком-то эксперименте на Тхелле. Упругий, помнится, рассказывал, будто ты там преобразился в главу какой-то религии. Будто живёшь в полном довольстве, все вокруг тебя выплясывают… и вдруг ты здесь! Случилось чего, отстранили тебя от этого задания?

– Не отстранили, Плюгавый, но пришлось срочно лететь сюда с хозяй… с Бэаэт-Ла. Здесь Высшие какую-то пакость затеяли…

– Поосторожней ты! – боязливо оглянулся Плюгавый.

– Никому сейчас не до нас, – успокоил его Куцый, – Видишь вон ту особь. Я был её двойником там, на Тхелле. А её оставили на Ксафе, чтоб не мешала. Чтоб эксперимент шёл гладко. Но теперь она здесь – я её сразу узнал. И она меня, боюсь, узнала. Но ей не до меня, да и мы все для них на одно лицо. А ты-то, Плюгавый, как здесь очутился?

– Да тут что-то замутили мои временные хозяева. Наш постоянный хозяин главный технолог Ксафа Уэмис-Е сдал нас в аренду на время эксперимента.

– Да, Высшим ничто так не мило, как какой-нибудь эксперимент затеять! У них это – первое дело.

– Но ты ничего ж не знаешь, что с нами здесь было, Куцый! А жуть была полная! Глянь, глянь вон на ту! С виду хлипкая, но чтоб меня вышвырнули в открытый космос, если это не та которая Упругого убила.

– Упругого?!! Она? Быть не может! Как?!

– Металлическим штырём прямо в глаз из вон той штуки, что у парня здоровеного за спиной! Но не только его она порешила, Куцый! Не поверишь: самого Киюса-У таким же штырём проткнула! В горло!

– Ну да, видел я Киюса-У с проткнутым горлом! – отозвался Куцый. – Неужто это она?!

– Она. Можешь не верить, но я был при том, как она это сделала! Потом ещё тхелянин один прибежал. Так тот в саму Туэдес-Ми швырнул длинную острую палку. В плечо попал, кровища брызнула! Может, и убил, не знаю.

– Не, не убил, ранил только. Её после убила хозяйка моя. Дальше-то что было?

– Мы, помощники, конечно, разбежались. Заблудились в проклятом лабиринте. Потом получили м призыв Туэдес-Ми, победали на ориентир позывных, а там опять эта худышка со своими… Короче, проткнула она и Узкорылого, и опять в глаз!

– Да не может быть!

– Ещё как может. Мы – бежать, не помя себя! Скитались долго без воды, без корма. Никто больше позывные не слал в наши чипы. А потом наткнулись мы на приборы, из которых горящая плазма хлещет. Да прямо в нас! Мы – наверх. Там все пути этими плазмочистами перекрыты. Мы – вниз. Брели долго, куда – непонятно. И вдруг – опять плазма горящая! Да прямо в нас! Помощники учёного какого-то (мы их тут встретили), те сразу вспыхнули. Из всех остались в живых я и Кривоногий, ты его, наверно, не знаешь. Вон она, вон та, хрупкенькая с виду. Держись от неё подальше, Куцый, она очень опасная!

– Это ж Линн! – удивился Куцый. – Не может быть, чтоб это она убила Киюса-У! И Упругого!? И даже Узкорылого! Ты, Плюгавый, ранен, поэтому что-то путаешь.

– Да чтоб меня в открытый космос вышвырнули прямо сейчас, если я путаю!!! Именно она самому Киюсу-У горло проткнула! Я рядом был, видел это, как тебя вижу! А Упругого – прямо в глаз, в уязвимое место. Да так, что тот штырь из затылка вышел!

– Что ей сделали Киюс-У, Упругий, Узкорылый?!

– Ничего и сделать-то на успели. Нам раздали распылители с тем вирусом, который до этого на нас же и испробовали. Но на нас он не повлиял. Высшие дали приказ инфицировать встречных. Она и встретилась. Завизжала так, что мы за машину шарахнулись. Но Упругий – ему бы только выпендриться перед начальством – вперёд выскочил. Не успел он нацелить на неё распылитель, как уже падал с прутом в глазу. Не вру я, Куцый! Тут сам Киюс-У вышел – она и его тоже. Я, как увидел её здесь, хотел прятаться подальше. Но где тут спрячешься!

– Времена, видать, такие настали. Всё с ног на голову переворачивается: простые тхеляне самих Высших валят! Слыхано ли такое! А Линн ты не бойся. Мы и без неё, похоже, скоро концы отдадим.

Так рассуждали оба помощника, двигаясь вслед за машиной, дистанционно ведомой Бэаэт-Ла. Рядом с ними ковыляли, как могли, смертельно уставшие, голодные, обезвоженные жители Тхеллы, остатки дикарей, в пятом поколении живущих в Людопарке и безумные скитальцы дальних туннелей. В машине орали дети, стонали полуживые обожжённые, молча глядели в потолок туннеля вконец обессиленные. Фануса кормила грудью новорожденного к удивлению Бэаэт. Покормив его, она пробовала кормить и других детей. Так и двигалась вперёд эта пёстрая обессиленная процессия по теряющим воздух туннелям и коридорам.

А за ними с торжественной неотвратимостью разливался поток шипящей плазмы. Над потоком плавился камень сводов и стен, и вливался в поток. Обезумевшие фанатичные сознания управляли плазмочистами, загоняя транспортное средство Бэаэт всё дальше в лабиринт. Где нибудь Бэаэт обязательно зайдёт в тупик, из которого нет выхода. Этот тупик и станет её огненной могилой.

Но мало кто из современных Высших знал, что с четвёртого технического уровня лабиринта имелся длиный спуск на пятый уровень, где в давние времена складировалась ненужная старая техника. И уж совсем никто, кроме Низших, не знал, что на пятом уровне после какого-то катаклизма образовался пролом в стене. Через этот пролом можно было проникнуть по расширенной Низшими скальной трещине вниз, в самые глубины Ксафа, в селение ненавидимых и прОлятых. Кроме этого пролома в недра Ксафа прямо с четвёртого уровня Людопарка имелся и тайный ход, по которой было способно проехать нелетающее транспортное средство среднего размера. Даже сами Низшие уже не помнили, кто, когда и для чего проложил этот путь. Быть может, в очень древних летописных файлах и был ответ на этот вопрос, но никто из современных Высочайших и Высших, даже сам Муари-Ю, о существовании этого пути не знал. Не было это известно ни Киюсу-У, ни Туэдес-Ми.

Глава 59

– Это я во всём виновата! – тоскливо ныла Линн. – Я за Мэг не проследила. Из-за меня бедный Тамму погиб. Зачем я живу на свете, если от меня одни неприятности!? Меня никто не должен любить, если я такая…

– Может, хватит, а? – потерял терпение Билли.

– Вот, даже ты уже меня не терпишь! – воскликнула Линн. – Меня никто не терпит, со мной никто не хочет говорить! Я никому не нужна. Моя жизнь прошла зря. Жаль, что умерла бедная Мэг,