Летом, еще до того, Полин мучили страхи по поводу рака, и Эрнест заявил, что готов немедленно приехать к ней в Нью-Йорк. Тревога оказалась ложной, и они спорили несколько месяцев. Без сомнений, Эрнест испытывал противоречивые чувства. В том же письме он говорил Полин: «Ты самый прекрасный, самый лучший, самый умный, красивый, привлекательный, и незабываемо шикарный, и чудесный человек, которого я знал». В действительности все последующие годы ему будет не хватать ее критического взгляда. Он признался Максу Перкинсу, что Полин была единственным человеком, чьему честному мнению о романе про гражданскую войну в Испании он доверял: «Теперь Полин ненавидит меня так сильно, что не стала бы его читать, и мне дьявольски жаль, потому что она умела судить лучше всех». Впрочем, если между ними еще оставались добрые чувства, то скоро их не станет. Они исчезнут в пылу взаимных обвинений и ссор из-за денег. Джинни Пфайффер, которую к концу брака с Полин Эрнест стал считать злодейкой, посоветовала сестре взыскать с Эрнеста все, что можно, в виде алиментов и средств на содержание детей, абстрагируясь от собственного финансового состояния. Джинни была первой заступницей Эрнеста, их связывали теплые личные отношения, но и они были испорчены навсегда, потому что Джинни не могла простить Эрнесту страданий Полин. В акте распоряжения имуществом, подписанном в следующем году, Полин будут присуждены «карательные» (по словам Эрнеста) алименты – 500 долларов в месяц. Суммы на содержание детей не оговаривались; само собой подразумевалось, что Эрнест будет выделять соответствующие деньги на нужды мальчиков, что он и делал без особого принуждения, хотя редко достойно. Необходимость платить алименты, впрочем, ужасно удручала его, особенно когда он думал о том, сколько земли принадлежит Полу Пфайфферу в Пигготте, или о состоянии дяди Гаса. Эрнест посчитал, что за десять лет он заплатит Полин 60 000 долларов, и поклялся, что, по истечении этих десяти лет, он не даст ни пенни – пусть «они» побегают за ним.

Между тем Эрнест стал говорить о том, что Полин получила что заслуживала и потеряла его из-за другой женщины потому, что сама разрушила брак – его и Хэдли. Так он придумал «заготовку», которую извлекал на свет божий почти всякий раз, когда упоминалось имя Полин: их брак разрушила ее приверженность католичеству. Ход его рассуждений был загадочным: поскольку сент-луисский доктор предупредил Полин после двух сложных родов, что заводить еще одного ребенка неразумно, то она могла только контролировать беременность, и единственным способом такого контроля, доступным истово верующей католичке, было прерывание полового акта – а это притупляло его удовольствие, и потому в том, что их брак распался, была ошибка Полин. Его сын Грег, много раз слышавший эту историю, позднее указывал, что Эрнест, будучи сыном врача, должен был знать, что он мог просто избегать полового акта в фертильные дни Полин, что было бы очевидно «любому дураку», как заметил Грегори.

Эрнесту тяжело было расставаться с семьей Пфайфферов. Он очень сблизился с ними, особенно с Мэри Пфайффер и дядей Гасом. Он беспокоился, что испортившиеся отношения с Джинни бросят тень на эту дружбу, поскольку верил, что Джинни кормит семью собственной версией разрыва. Это побудило Эрнеста в декабре написать странное письмо Мэри Пфайффер.

Адресованное «матери Пфайффер», это письмо разъясняло, почему он не приехал в Пигготт после Вайоминга, как планировал. (На самом деле он уехал в Сан-Валли с Мартой, но сказал просто, что планы изменились.) Эрнест признавался, что боится, что Мэри может поверить версии всего случившегося Джинни. Он пообещал, что позаботится о Полин материально и будет заботиться о детях, и сказал Мэри, что очень скучает по ней. Еще он называл то время, когда писал свою книгу, «прекрасным». Мать Полин ответила очень просто. «Это самое печальное Рождество за всю мою жизнь, – писала она. – Неполная семья – всегда трагедия, особенно если есть дети». Пол Пфайффер написал Эрнесту два письма, после того как получил письмо от него, но оба этих письма в архиве Хемингуэя закрыты, по-видимому, внуком Пола Патриком. Нетрудно представить, в каком тоне они написаны.

Сложной была и ситуация с Гасом Пфайффером, богатым и бездетным дядей, который очень привязался к Эрнесту. Судя по записи в дневнике писательницы Дон Пауэлл, сначала Гас «выбранил» Полин за то, что она «не удержала» Эрнеста, и заявил, что готов и желает встретиться с «захватчицей» – то есть Мартой. Неясно, состоялась ли эта встреча, однако мы знаем, что Гас поддерживал обе стороны, поскольку ему приходилось посредничать при заключении финансового соглашения, которое к разводу в конечном счете согласовали: если Полин будет продавать дом на Ки-Уэсте (Гас сам назвал его стоимость и предоставил средства на ремонт), то полученные доходы они с Эрнестом разделят в пропорции 60 на 40. (Эрнест позднее будет утверждать, что Полин была также передана часть принадлежавшей ему в штате Айдахо земли и что она имела законное право получать свою часть с его доходов от продажи книг – все это было неправдой.) Гас был чрезвычайно щедрым с Эрнестом. Помимо покупки дома на Ки-Уэсте, он профинансировал африканское сафари и свободно и часто делал ему крупные денежные подарки. Вскоре после процесса[55] Эрнест передал рукопись недавно законченного романа «По ком звонит колокол» Гасу. В то время рукопись была очень ценной, и она станет еще ценнее, когда, намного позже, Эрнест попытается вернуть ее сыновьям.

После неудачной попытки отдохнуть в Вайоминге с Полин и мальчиками Эрнест и Марта отправились в Сан-Валли, новый курорт в горах Сотуз, который находился недалеко от городка Кетчума в Айдахо, где когда-то добывали горную руду. Горнолыжный курорт был открыт в 1936 году Авереллом Гарриманом, председателем Объединенной Тихоокеанской железной дороги, который надеялся увеличить пассажиропоток на железной дороге и подстегнуть растущий интерес американцев к горным лыжам после недавних Олимпийских игр в Лейк-Плэсиде. В 1937 году он открыл курортный отель «Сан-Валли лодж» с открытыми (подогреваемыми) бассейнами, в рамках стратегии застройщика сделать зимний курорт круглогодичным. Журналист-рекламщик Стив Ханнаган, в арсенале которого был успешный проект по рекламе последнего курорта в Майами-Бич, назвав это место Сан-Валли, Солнечной долиной, написал для журнала «Лайф» статью под названием «Сан-Валли, новейший светский зимний курорт». В следующие несколько лет на курорт приезжали такие знаменитости, как Клодетт Кольбер, Кларк Гейбл, Гэри Купер и Бинг Кросби. К тому времени, когда представитель курорта связался с Эрнестом по поводу приезда в рамках продолжающейся рекламной акции, местным публицистом стал Джин Ван Гульдер, постоянно работавший с фотографом Ллойдом «Паппи» Арнольдом, который станет закадычным другом Эрнеста.