Эрнест написал «По ком звонит колокол» за год и несколько месяцев; он сдаст рукопись в «Скрибнерс» в июле 1940 года. К марту 1939 года он докладывал Максу Перкинсу, что уже закончил две главы и постоянно пишет. События в романе разворачивались в 1937 году – после первой успешной обороны Мадрида от националистов, когда Республика предпринимала усилия к победе в войне, а не к предотвращению краха. Главный герой, американец Роберт Джордан, преподаватель и эксперт по взрывчатым веществам, прибывает в партизанский отряд в горы Гвадаррамы. Партизаны планируют взорвать с помощью динамита мост во время большого наступления лоялистов. В маленьком отряде Роберт знакомится с пожилой женщиной Пилар, по-житейски мудрой, любовником Пилар, Пабло, командиром партизанского отряда, испорченным человеком, которого Джордан подозревает в предательстве, и Марией, красивой молодой женщиной, которую изнасиловали фашисты, убившие ее родителей. Роман пронизывают драматические истории: пожалуй, наиболее важным является рассказ Пилар о том, как казнили фашистов в ее деревне – как их пытали и вынуждали прыгать с утеса по команде Пабло. В основе рассказа лежал реальный случай, произошедший в деревне Ронда в 1936 году, который бросил очень резкий свет на республиканцев. Эрнест уже не был настолько наивен, чтобы верить, будто жестокими были только фашисты. В романе много других драматических эпизодов: например, беззаветное сопротивление второго партизанского отряда батальону националистов и отчаянная миссия Андреса, партизана из отряда Джордана, направленного к советскому генералу Гольцу с сообщением о том, что атаку на мосту необходимо отменить, когда становится ясно, что фашисты знают об их плане. В основном драматическое напряжение создается за счет акцента на двуличности Пабло и его частичном раскаянии в конце романа, когда, избавившись от динамита, предназначенного для взрыва моста, он помогает Джордану взорвать мост подручными материалами.

Несмотря на то что «По ком звонит колокол» является самым длинным романом Хемингуэя, он имеет наиболее плотное содержание и написан очень простым языком – в этом произведении мастерские «опущения» Хемингуэя не так очевидны, как в других. В книге немало очень сильных повествовательных и изобразительных страниц, роман пронизан любовью Эрнеста к Испании и испанцам, примером чему служат Пилар и другие члены отряда. Но при этом роман страдает мелодраматическими изъянами и заключает в себе неудачные авторские решения. История любви Роберта Джордана и несчастной девушки Марии, хотя и сделала роман чрезвычайно популярным в то время, сегодня не выдерживает никакой критики. Мария совершенно безвольная и полностью отдает себя Джордану. Они занимаются любовью в спальном мешке; потом он задает Марии вопрос, который много раз пародироли: «Ты чувствовала, как земля поплыла?» Хемингуэй льет слишком много чернил ради описания остриженных локонов Марии (ее голову обрили фашисты) и ощущений от коротких волос.

Роберт Джордан (его никогда не зовут просто «Роберт» или «Джордан», но всегда «Роберт Джордан») – это, конечно, идеализированная версия самого Хемингуэя. Он никогда не испытывает сомнений, которые гложут Эрнеста, и полностью посвящает себя делу Республики. Принципы Эрнеста обнаруживаются на контрасте между анархистами и Пабло, который выполняет свою работу вместе с аккуратными, эффективными и ироническими Советами. И Пабло является примером того, как людям на войне приходилось действовать против тех, кто, может быть, и не был предателем, но был ненадежным человеком – пожалуй, это можно назвать более аргументированным ответом на дело Роблеса. Сам Джордан представляет собой символ, он не то чтобы идеализирован, но очень похож на героя вестерна: лаконичный, серьезный, он придерживается строгих нравственных принципов и к тому же благородный любовник. (Роль Джордана в фильме «По ком звонит колокол» сыграет Гэри Купер, подходящий на нее почти идеально). Как и отец Эрнеста, отец Джордана покончил с собой. Самоубийство в романе – весьма реальный вариант для партизана. Джордан фактически обрекает себя на смерть в конце романа, когда заставляет остальных бросить его, тяжелораненого, в засаде, в ожидании перестрелки с фашистами, в которой он едва ли выживет. Двойственное отношение Эрнеста к самоубийству и размышления о том, является ли самоубийство мужественным или трусливым поступком, мы можем увидеть в заключительных словах Джордана, невозмутимого на грани иронии: «Ты должен быть ужасно занят собой, чтобы сделать что-нибудь эдакое» («По ком звонит колокол).

Некоторые особенности романа «По ком звонит колокол» сегодня кажутся неудачными и не сулят ему ничего хорошего как классическому произведению литературы. Эрнест решил прибегнуть в диалогах к устаревшим формам местоимений «ты» и «тебя», чтобы передать привычное «ты» в современном испанском языке, отчего, к сожалению, речь героев стала казаться неестественной и менее убедительной и породила бессчетные насмешливые пародии: «Хочеши бутерброд?» – всего лишь один пример. С неизбежностью мы читаем и такое: «Аз езмь ты, а ты еси аз». Решение Эрнеста добиться компромисса между своим желанием запечатлеть повседневную речь изображаемых им персонажей и необходимостью подчиняться цензуре тоже было довольно неуклюжим: так, «блядь» превращается в «грязь», а «бздливый» в «бредовый». В иных случаях, и это тоже было неудачным решением, он просто вставлял слово «непристойность» всякий раз, когда требовалось бранное слово: «Тоже мне – непристойность – республиканец!» Точка зрения Эрнеста на необходимость передавать «достоверную» речь персонажей и связанных проблемах с цензурой в общем утрачивает смысл для современного читателя, знакомого с литературой, где ненормативная лексика используется много и часто. И получившийся эффект столь же неудачный, как и использование устаревшей формы «ты».

Еще одна удручающая тенденция «По ком звонит колокол» связан с частым употреблением слов «правда», «истина», «настоящее» и их производных. С самых первых дней в Париже Эрнест тщательнейшим образом искал «одно настоящее предложение», и в таком, к примеру, пассаже «поистине» звучит оправданно: «Все поистине злое начинается с невинности». Но когда он пишет в 1940 году в предисловии к мемуарам Густава Реглера, своего немецкого товарища, раненного на войне в Испании: «Существуют события настолько великие, что, если писатель принимал в них участие, он обязан описать их правдиво, а не пытаться самонадеянно менять их через призму вымысла», словом «правдиво» он уже обозначает некую неопределенную реальность. Марта, как и четвертая жена Хемингуэя, жаловалась, что Эрнест постоянно произносил слово «правда», особенно когда пил и рассказывал байки – то есть когда это слово было не совсем уместным. Все чаще он использовал это слово как своего рода акцент, усиливающий его подлинные чувства. Поэтому когда Роберт Джордан спрашивает Марию, чувствовала ли она когда-нибудь раньше, как плывет земля, и она отвечает: «Нет. Правда, никогда», словом «правда» Эрнест пытается обозначить реальную, подлинную деятельность – особенно в творчестве. Озабоченность подлинностью в литературе, подлинностью политических взглядов, любви и переживаний уже более не проявляет себя в художественной прозе или в вымышленных героях и их мотивах, но трансформируется в постоянное повторение слова «правда». И подлинность правда начинает проигрывать.