– Это верно, – сказал еще один, высокий молчаливыйбер, – защищать Куявию – нужен вождь другого размаха. Но и то, чтосделал этот горец, удивительно. Он же один, как я слышал, настаивал наукреплении Долины!.. Если бы не стена такой высоты да не обилие стражи по всемугребню, то артане уже были бы здесь. Взяли бы нас в постелях, как они уже проделывалив других городах.

Цвигун возразил:

– Но как это возможно?

– К городу Свиденец подкрались ночью. Выбрали место,где на городской стене стражи то ли заснули, то ли ушли греться к бабам, быстрозабросили веревки с крючьями, забрались, перебили охрану на воротах ираспахнули навстречу своей орде…

Кадом зябко передернул плечами.

– Да уж… Тут и стена высока. Крючья не добросишь, истражей как муравьев на дохлой жабе… Слышали, что он сказал? Удвоить на остатокночи, а если артане пойдут на приступ, то стража сама отобьется! Он еще ихладнокровен, отправившись спать в такое время.

Цвигун широко зевнул, посмотрел на небо, в сторонуартанского лагеря, снова на небо.

– Не думаю, что артане рискнут снова… Последуем жепримеру нашего вождя, а он сейчас в самом деле наш вождь, знатен или нет… Намнадо крепить единство, а не грызться за место ближе к знамени. Оставим это допобеды.

– Или до тех пор, – громыхнул Кадом, – покаэтот пастух не станет вести себя no-пастушьи. Тогда во имя спасения дела…

Разговаривая, они спускались по ступенькам, Апоница хмуросмотрел в их даже сейчас прямые спины. Пока что неповиновением не пахнет, но инапряжение остается. Эти знатные князья и беры не простят Иггельду ни малейшегопромаха.

* * *

Иггельд был разбужен громкими голосами прямо под окнами.Выглянул, снаружи еще темно, только небо окрасилось рассветом, но в Долине ещеночь, люди с факелами в руках галдят вокруг двух десятков огромных мужчин взвериных шкурах, косматых, с неопрятными бородами. Иггельд с первого же взглядаузнал кетичей, горский народ, что ушел от мира, считая его нечистым, и с техпор считался потерянным. Он, пролетая на Черныше, несколько раз видел их, неуспевших укрыться от его взора. Перед глазами на миг стало темно и холодно,словно дохнуло смертью, не летать ему больше на драконах, усилием воли стряхнулоцепенение смерти, грудь поднялась в судорожном вздохе, он перевел дыхание,быстро оделся и выбежал из дома.

Воздух свеж, плечи передернулись, словно в танце, онспустился по ступенькам, люди расступились. Он спросил громко и отчетливо,чтобы слышали даже в задних рядах:

– Что случилось?

Лохматый вожак пришедших злобно усмехнулся.

– Мы прошли у них над самыми головами. Их можно взятьголыми руками… если бы у нас было столько рук!

Иггельд спросил:

– Что вы хотите?

Вожак удивился:

– Как что?.. Без нас вам артан не побить, это уж точно!

Он захохотал, с ним захохотали, словно горы затряслись, еголохматые сородичи. Гоготали громко и с удовольствием. В толпе после минутыоцепенения ликующе заорали. Иггельд ощутил стеснение в груди. Ведь не приходилиже, когда здесь было мирно и безопасно! Пришли в самое тяжкое время, когдадорог каждый человек, способный бросить камень или взмахнуть дубиной! Пришли,хотя ничем не обязаны ни ему, ни кому-то из этой Долины…

– Спасибо, – проговорил он. Голос дрогнул. –Спасибо, люди. Я – ваш, полностью ваш.

– Это мы – твои, – заверил вожак. – Мывсе видим, все… Кто чего стоит.

Иггельд обнял, отстранился и пошел к воротам. За ним сразуже пошли сзади, он напрягся непроизвольно, но напомнил себе, что даже вожакимальчишечьих стаек не ходят одни, за ними всегда свита, так же князь Брунвсегда ходил с сопровождающими, а теперь вот и он, Иггельд, должен привыкнуть,что рядом будут люди, будут бездумно смотреть в его глаза, ждать мудрых и правильных –где их взять – указаний.

На стене и навесе, что над воротами, все еще полыхала смолав двух бочках, но факелы уже загасили, там наверху светает. Он бодро поднималсяпо каменным ступенькам, искрятся влагой, ночью здесь холодно, вода уходит извоздуха и обильно смачивает каменные стены.

Над воротами навес втрое шире, чем сама стена, здесь, как нагородской площади, народ стоит группками. Апоница поклонился издали, Иггельдотметил с замешательством, что старый учитель не кивнул, как обычно, а поклонился,и это при всем народе. Человек десять из знатных, похоже, так и не ложились,стоят, закутавшись в плащи, озябшие, хмурые, рассматривают артанский стан.Увидев жест Апоницы, обернулись и после небольшого замешательства –Иггельд не поверил глазам – тоже поклонились, впрочем, без подобострастия,а как равные равному, который из их среды ими же избран вождем.

Один из них, кажется, князь Онрад, спросил негромко:

– Какие будут наши действия, князь?

Какой, к черту, князь, хотел сказать Иггельд, подозреваянасмешку. Потом сообразил, что его называют всего лишь походным или боевымкнязем, что совсем не то, что урожденный или потомственный, походным назначаютили выбирают только на время похода, а потом он снова то, чем был раньше.

– Выжидать, – ответил он хмуро. – Пустьломают зубы о наши горы. Сегодня же я подниму всех драконов, начнем бить ихсверху.

Онрад сказал с сомнением:

– Но драконы что-то нигде в войнах не блеснули… Моглибы и Куябу попробовать защитить.

– Летать пришлось бы далеко, – сказалИггельд. – Я уж молчу, что там народ драконов почти так же не любит, как исами артане. Могли бы питомник драконов устроить под Куябой? Могли бы. А здесьвсе рядом! Разве артан трудно забросать сверху камнями? Или нам их придетсявезти издалека?

Артане себе не изменили: выдвигались на конях, хотя неведомокакими титаническими усилиями переправили коней через пропасти, как сумелипровести этих степных существ в шаге от края бездны. Они ехали неторопливо,спокойно, а когда выбрались на открытое пространство, начали неспешнонакапливаться, поле огромное, поместится все войско.

Иггельд подосадовал, что не велел выстроить стену там, запербы вообще вход даже сюда. Защищенный такой стеной город взять вообщеневозможно. Даже тараном не смогли бы размахнуться, подъем там крут, а узкаядорожка извилиста. Хреновый из него полководец и стратег, тот бы сразудодумался, решение-то очевидное…

Хреновый, поправил себя, что и эту стену едва-едва сумелуговорить поставить. Сколько было возражений! Как переломил всех, даже сейчасдивно. Нет, там бы стену ставить не взялись, там нужно тянуть втрое длиннее,это же сколько камня, труда…

За артанами, к удивлению и отвращению Иггельда, как идругих, показались ровные ряды куявских пеших ратников. Все вооружены хорошо,доспехи железные, не голытьба, согнанная насильно. Куявам не дали встатьотдельно, два конных артанских полка зажали их, словно невзначай, с двухсторон. Мол, за союзниками тоже должен быть глаз.