— Нет, — угрюмо ответила Луминара. — Ты убьешь нас, как только мы перестанем быть нужными. Предпочту умереть, зная, что тебя гонят по всему Кел Дору, как бешеного пса.

— Значит, ты выбрала боль, — насмешливо проскрежетал невидимый для Нила враг. — Его боль.

Полыхнула электрическая вспышка, и юношу вновь сковали колючие цепи, наполненные нестерпимым мучением. Он застонал сквозь судорожно сжатые зубы; его тело мелко подергивалось, удерживаемое силовой ловушкой, не имея даже возможности согнуться в судороге боли.

Казалось, прошла вечность, прежде чем пытка прекратилась. Нил громко засипел, втягивая воздух сквозь намертво стиснутые челюсти. Из его глаз текли слезы, а тело словно превратилось в тяжелую деревянную колоду, пробитую миллионом тончайших раскаленных игл.

— И это все… что ты можешь? — сдавленно прохрипел он. — Меня… тренировочным мечом били сильнее.

Ситх ответил немедленно. Не словесно — очередная ослепительная вспышка боли окутала юношу со всех сторон. В его глазах померкло; он почувствовал, что кричит во все горло, не в силах сдерживать протяжный, мучительный вопль. Почувствовал не слухом, но глоткой, разрывающейся в истошном крике.

Когда, бесконечность спустя, пытка завершилась, Нил захрипел и закашлял, извергая наружу набившуюся в горло слюну. Пена текла по его подбородку, перед глазами плавали яркие пятна, а конечности перестали чувствоваться совсем. Он весь словно обратился сгустком мучительной боли, никак не желающей уходить.

— Уже… лучше, — выдавил юноша, едва лишь его горло вновь обрело способность издавать звуки. — Но… ненамного. Иной фелинкс… больнее… царапает.

К его удивлению, наказания за дерзость не последовало. Келдор гулко, рокочуще засмеялся, и пытающийся прокашляться Нил поневоле напрягся. Веселье его врага не обещало ничего хорошего.

— Отдохни, шутник, — проскрипел ситх. — Дам тебе полминуты.

Вновь раздался стук его шагов, звуча все ближе, и затихнув совсем рядом с Нилом. Затем, зазвучал негромкий и невнятный шелест, сопровождаемый электронным попискиванием. Когда всё утихло, Нила плавно повернуло влево, вокруг своей оси. К этому моменту, зрение юноши почти уже пришло в норму. Ему удалось разглядеть угол комнаты, другую ее стену, такую же серую и голую, как и та, что все это время торчала перед его глазами, и силовую ловушку, удерживающую Луминару.

Нил взволнованно оглядел любимую наставницу, с грустью и сожалением отмечая ее ввалившиеся глаза, окруженные синяками, пересохшие губы, и подпалины на халате — несомненные ожоги от молний. Заметив его взгляд, мириаланка ободряюще улыбнулась.

— Я дам тебе комлинк, наглый юнец, — заговорил ситх, стоящий совсем рядом. — Ты свяжешься с орденскими убийцами, и сообщишь им, что твоя наставница срочно готовит корабль ко взлету, потому что ситхи сбежали. Плевать, куда, но гнаться за ними нужно сейчас же. Ты будешь искренен и убедителен. Или, — он засмеялся недобрым смехом, — будешь смотреть, как она поджаривается заживо.

— Согласен, — быстро ответил Нил. — Давай комлинк. Руки можешь не освобождать, если боишься. Просто поднеси его ближе ко мне, — мужчина в черном удивленно прищурился, склонив голову набок.

— Ты явно удумал какую-то глупость, — зло скрежетнул он. — Например, предупредить своих джедайских дружков. Придется показать тебе, как я могу наказывать за глупости.

Слепящая молниевая плеть сорвалась с его руки, и опутала тело Луминары. Джедайка мелко затряслась в болезненных конвульсиях, и тонко закричала. Ее вопль, отразившийся от стен режущим уши эхом, недолго оставался один. К нему быстро добавился новый звук: безумный смех, еще более громкий, чем крики боли, издаваемые мириаланкой.

Ситх прекратил технику Силы, и удивленно повернулся к Нилу, хохочущему во все горло. А тот, отсмеявшись, рванулся всем телом, словно пытаясь вырваться из силового поля. То пошло помехами, едва удержав юношу.

— Давай! — проорал тот, оскалив зубы в маниакальной гримасе. — Еще раз! Сделай ей еще больнее, ну же! Ведь покой — ложь, есть только страсть! Страсть дает мне силы, чтобы победить! А побеждая, я разрываю свои оковы! Разрываю!.. Свои!.. Оковы!..

С каждым выкрикнутым словом, он бешено рвался из ловушки, заставляя ее эмиттеры искрить и мигать. Вновь безумно захохотав, Нил медленно, но неотвратимо начал сводить руки перед собой.

— Чего пялишься, недоумок? — закричал он в сторону растерявшегося ситха. — Ты сам оставил этому ничтожеству Гаркхо полезные знания. Они мне очень пригодились! Ну, что встал⁈ Ты же пытал мою наставницу. Давай, продолжай! Ее боль помогла мне окончательно принять истину!..

Оправившись от ступора, келдор шагнул ближе к Нилу — слишком быстро, слишком неловко для своей прежней вальяжности. Жест его четырехпалой руки, направленной на юношу, был таким же неуклюжим и торопливым. Адепт темной стороны призвал Силу поспешно и грубо, но от этого — не менее смертоносно. Нил натужно захрипел, краснея, а потом — белея. Его горло заметно вмялось, сдавленное телекинетической хваткой ситха. Вскоре, юноша бессильно обмяк, повиснув на мигающих полях силовой ловушки.

Утихомирив буйного пленника с помощью Удушения Силой, келдор вынул комлинк, и отдал в него несколько тихих, взволнованных команд. Через пару минут, в комнату вошли два его подчиненных с носилками. Бессознательного Нила извлекли из ловушки, и споро подготовили к транспортировке. Вскоре, трое келдоров и человек исчезли за дверью, и Луминара осталась в одиночестве.

Эпизод XXXIX: Гордыня ситхов

Когда лидер доршанских ситхов вошел в камеру Нила, тот мерил ее шагами из угла в угол. Напряженный, сутулящийся, он выглядел скорее готовым к прыжку зверем, чем человеком. Стоило двери отвориться, и юноша резко повернулся к ней, напружинясь и зло оскалив зубы. Его посетитель молча замер на пороге, словно невзначай опустив руку на световой меч. Их глаза — сощуренные, блестящие злобой Нила, и надежно скрытые за темными стеклами очков ситха-келдора, — встретились взглядами, и сцепились в противоборстве. Ни один из двух оппонентов не желал уступать; наконец, напряженную тишину разорвал громкий голос Нила.

— Что стоишь, тюремщик? — глумливым тоном бросил он. Злость в его оскале сменилась торжествующей насмешкой. — Подойди ближе. Не бойся, я не кусаюсь.

— Орд Раал, — медленно проговорил келдор. — Мое имя — Орд Раал. Став моим учеником, ты будешь звать меня «господин Раал», и никак иначе.

— Нет, не согласен. Пожалуй, я буду звать тебя «кусок банта пуду», — выплюнул юноша, брезгливо кривясь. — Пойти в ученики к тебе? С чего бы это вдруг? Давай я лучше перегрызу тебе горло, возьму с твоего трупа меч, и вырежу всех твоих жалких прихвостней!

Скалясь в безумной улыбке, он резко