та пугающая точность, с которой этот человек описывал все случившееся.

– Стало быть, вы знали?.. – прошептала она. – Знали всю правду?

– Конечно, черт возьми, – бросил сыщик, – это же мое ремесло.

– И вы ничего мне не сказали!

– Как это – не сказал?! Простите, баронесса, но это вы помешали мне сказать то, что я знал или уже почти разведал; это вы отослали меня – притом довольно-таки бесцеремонно. Я человек маленький и решил не настаивать. Кроме того, мне ведь нужно было во всем удостовериться.

– И вы… удостоверились? – пролепетала Валери.

– О, из чистого любопытства.

– Когда? В какой день?

– Да той же ночью.

– Той же?.. Но как вы проникли в дом… в мои покои? Я ничего не слышала!..

– Да, я привык действовать без шума… Барон Ассерман тоже ничего тогда не услышал… И все-таки я…

– Все-таки вы?..

– …для большей уверенности расширил отверстие в трубе – ну, то самое, помните? Через которое туда заложили ожерелье.

Баронесса содрогнулась:

– И что?.. Что же?.. Вы его видели?

– Видел.

– Мое ожерелье?..

– Да, ожерелье было там, на месте.

Валери прошептала сдавленным голосом:

– Но тогда, если вы его видели… вы же могли его взять…

На что ее собеседник простодушно ответил:

– О господи, я думаю, что без меня, Джима Барнетта, эти жемчуга постигла бы та участь, которую уготовил им господин Ассерман в предвиденье своей скорой кончины; он так красочно описал ее… Вспомните: «Они падают… эти капли… уплывают во мрак…» И его месть осуществилась бы, а это было бы весьма прискорбно. Такое прекрасное колье… редкая вещица!

Валери была не той женщиной, которая поддается внезапным приступам гнева и жестокости, – они нарушили бы величавую гармонию ее натуры. Но сейчас ее охватила такая неистовая ярость, что она набросилась на Барнетта и даже попыталась схватить его за воротник.

– Вы вор! Вы гнусный авантюрист!.. Я так и знала… Мошенник! Прохвост!

Слово «прохвост» развеселило молодого человека.

– Прохвост? Какая прелесть! – прошептал он.

А Валери все не унималась. Дрожа от ярости, она металась по комнате, выкрикивая:

– Я это так не оставлю! Вы мне сейчас же вернете колье, сейчас же! Иначе я обращусь в полицию!

– О, как это жестоко! – воскликнул он. – Кто бы мог подумать, что такая красивая женщина способна столь неделикатно обойтись с человеком, который помогал ей с искренней преданностью и чистыми помыслами?!

Баронесса пожала плечами и приказала:

– Мое колье!

– Но оно и так в вашем распоряжении, черт возьми! Неужто вы полагаете, будто Джим Барнетт обкрадывает людей, которые оказывают ему честь, прибегая к его услугам?! Разрази меня гром! Во что тогда превратилось бы агентство «Барнетт и Ко», чья репутация зиждется на честности и абсолютном бескорыстии?! Я не беру со своих клиентов ни гроша. Если бы я захотел оставить себе ваши жемчуга, я был бы вором, проходимцем. А я честный человек. Вот оно – ваше колье, дорогая баронесса!

С этими словами он вынул из кармана холщовый мешочек с собранными жемчужинами и положил его перед ней на стол.

«Дорогая баронесса» жадно схватила трясущимися руками драгоценное колье. Она не верила своим глазам. Неужто этот субъект взял и вот так запросто вернул его ей?.. Внезапно ей пришло в голову, что он действовал в порыве жалости, и она кинулась к двери, ни словом не поблагодарив сыщика.

– Как вы спешите! – со смехом сказал тот. – Вы их даже не сосчитали! Триста сорок пять жемчужин, все как одна… И на сей раз подлинные.

– Да-да… – пролепетала Валери. – Я знаю…

– И вы в этом уверены, не так ли? Это точно те самые, которые ваш ювелир оценил в полмиллиона?

– Да… те самые.

– Вы это гарантируете?

– Да! – упрямо повторила она.

– В таком случае я их у вас покупаю.

– Вы… покупаете? Что это значит?

– Это значит, что, оставшись без денег, вы будете вынуждены их продать. И в таком случае вам стоит обратиться ко мне, поскольку я предложу вам больше, чем кто-либо на свете… двадцатикратную их стоимость. Вместо пятисот тысяч франков я вам уплачу десять миллионов. Ха-ха! Я вижу, вы изумлены! Еще бы, десять миллионов – весьма внушительная сумма.

– Десять миллионов!

– Да, именно в этой сумме исчисляется наследство, оставленное господином Ассерманом.

Валери остановилась у порога.

– Наследство моего супруга? – сказала она. – Но я не вижу никакой связи. Объяснитесь же!

Джим Барнетт мягко ответил:

– Объяснение простое: вы должны выбрать – либо жемчужное колье, либо наследство.

– Жемчужное колье… наследство?.. – недоуменно повторила она.

– Господи, ну конечно! Это наследство, как вы мне сказали, оговорено в двух завещаниях. Первое составлено в вашу пользу, второе – в пользу двух старых кузин вашего мужа, богатых, как Крёз, и, похоже, злобных, как гарпии. Если второе завещание почему-либо не отыщется, то в силу вступит первое.

Баронесса глухо сказала:

– Завтра будут снимать печати с секретера, где хранится завещание.

– То ли хранится, то ли уже нет, – с усмешкой ответил Барнетт. – По моему скромному разумению, оно там уже не хранится.

– Возможно ли, что?..

– Очень даже возможно… да почти наверняка… Помнится мне, что тем вечером, когда после нашего с вами разговора мне удалось нанести короткий визит вашему супругу и обследовать трубу умывальника… господин барон так крепко спал…

– И вы похитили завещание? – спросила она дрожащим голосом.

– Похоже что да. Это ведь его почерк, не правда ли?

Он развернул перед баронессой лист гербовой бумаги с печатями, и она тотчас узнала руку покойного мужа. Ее взгляд упал на начальные строки, и она прочитала вслух: «Я, нижеподписавшийся Ассерман Леон-Жозеф, банкир, принимая во внимание некоторые обстоятельства, хорошо известные моей супруге, объявляю, что она никоим образом не может претендовать на мое состояние, которое исчисляется…»

Баронесса запнулась, у нее сдавило горло, и она в полуобмороке упала в кресло, невнятно лепеча:

– Вы похитили этот документ!.. Я не хочу быть сообщницей… Пускай воля моего бедного супруга будет исполнена… Если так суждено…

Джим Барнетт восторженно взмахнул рукой:

– Ах, как это благородно с вашей стороны, дорогая моя! Вы готовы на самопожертвование, и я полностью одобряю ваше решение… хоть оно и дается вам нелегко. Однако, если подумать, эта парочка старых кузин недостойна наследства, тогда как вы стали жертвой неприязни господина Ассермана. И из-за чего?! Из-за нескольких грешков молодости? Стоит ли терпеть такую несправедливость? Прекрасная Валери будет лишена роскоши, на которую имеет полное право, и обречена на тяжкую нужду! Подумайте хорошенько, баронесса, умоляю вас! Взвесьте хладнокровно ваше решение и оцените всю его важность. Если вы выберете колье – я уточняю, чтобы избежать недопонимания: если колье