(увы!), – была корпулентной зрелой особой, элегантно одетой, тщательно накрашенной и сохранившей величественные манеры светской дамы. Ее лицо отражало гордый, а иногда и жесткий нрав, часто прикрываемый выражением наивности, сообщавшим ему еще большее очарование. Будучи супругой банкира Ассермана, она кичилась своим роскошным образом жизни, своими знакомствами, своим особняком – словом, всем, что ее окружало. Светская хроника приписывала ей несколько довольно скандальных любовных связей.

Поговаривали даже, что супруг намеревался развестись с ней.

Сначала баронесса прошла на половину мужа – пожилого больного человека, которого неделями удерживали в постели сердечные приступы. Она расспросила барона о самочувствии и рассеянно поправила подушки у него за спиной. Он прошептал:

– Кажется, кто-то звонил?

– Да, – ответила она. – Это детектив, которого мне рекомендовали для нашего дела. И, говорят, превосходный.

– Тем лучше, – ответил банкир. – Эта история не дает мне покоя; сколько я ни раздумывал, она так и осталась для меня загадкой.

Валери, озабоченная не меньше супруга, вышла из спальни и направилась в свой будуар. Там стоял человек странного облика – рослый, широкоплечий, ладного сложения и солидного вида, но одетый в вытертый черный редингот, вернее сказать, в черный с зеленоватым отливом, лоснящийся, как зонтичная ткань. Энергичное, грубоватое лицо посетителя выглядело молодым, хотя его несколько портила шершавая кожа кирпичного цвета. В холодном насмешливом взгляде за стеклом монокля, который он небрежно вставлял то в правую, то в левую глазницу, временами вспыхивали искорки юношеского веселья.

– Господин Барнетт? – спросила хозяйка.

Гость поклонился и стремительно – баронесса и опомниться не успела – поцеловал ей руку, да еще и языком слегка прищелкнул, словно оценивая сладкий аромат ее кожи.

– Джим Барнетт, к вашим услугам, госпожа баронесса. Как только мне доставили ваше письмо, я спешно отряхнул пыль с моего редингота и прибыл сюда…

Шокированная хозяйка дома уже подумала: а не выставить ли за дверь этого наглеца? Однако гость держался с такой непринужденной уверенностью вельможи, знакомого с правилами светского обхождения, что она сдержалась и всего лишь промолвила:

– Мне говорили, будто вы привыкли распутывать всякие сложные дела…

Гость самодовольно усмехнулся:

– Это не привычка, а скорее дар Божий, способность ясно видеть и прозревать суть событий.

Его голос звучал мягко, но тон был непререкаемым, а в манере держаться угадывались скрытая ирония и легкая насмешка. Он выглядел настолько уверенным в себе, в своих способностях, что и окружающим трудно было в них усомниться, и даже Валери почувствовала, что готова подчиниться, поддаться превосходству и гипнотическому влиянию этого незнакомца – даром что простого детектива, владельца какого-то частного агентства. Решив тем не менее поставить его на место, она спросила:

– Вероятно, нам следует заключить между собой какое-то соглашение… оговорить условия?..

– Абсолютно исключено! – отрезал Барнетт.

Баронесса с улыбкой возразила:

– Но все-таки… вы ведь работаете не только ради славы?

И продолжила:

– Я предпочла бы, чтобы наш договор предусматривал хоть какое-то вознаграждение… компенсацию за труды…

– То есть чаевые? – с усмешкой бросил он.

Однако баронесса настаивала:

– Но я же не могу…

– Быть мне обязанной? Красивая женщина никогда и никому не обязана.

И тут же добавил, несомненно желая смягчить дерзость своего заявления:

– Впрочем, вам нечего опасаться, мадам баронесса. Каковы бы ни были мои услуги, оказанные вам, поверьте: я все устрою к нашей обоюдной выгоде.

Что означали эти неясные слова? Может быть, сыщик рассчитывал взять плату за свой труд самолично? И в чем будет выражаться его вознаграждение?

Валери покраснела и невольно вздрогнула. Этот субъект внушал ей странную, неясную тревогу, близкую к страху, который испытывают, столкнувшись с грабителем. А еще она подумала… ну да, именно так: «Боже мой, неужели это влюбленный, избравший такой оригинальный способ проникнуть к предмету своей страсти?!»

Но как же узнать наверняка? И как себя вести в том или ином случае? Баронесса была слегка напугана, но в то же время и покорена; она уже решилась смириться, к чему бы это ни привело. В результате, когда детектив спросил, что ее побудило обратиться в агентство «Барнетт и Ко», она заговорила с ним прямо, без обиняков, как он и потребовал. Объяснение было недолгим: Барнетт явно спешил.

– Это случилось в предпоследнее воскресенье, – сказала она. – Я пригласила на бридж нескольких друзей. Потом я довольно рано легла спать и заснула как обычно. Около четырех часов утра – а если точнее, в десять минут пятого – меня разбудил какой-то шум; такой звук обычно бывает, когда закрывают дверь. Он шел со стороны моего будуара…

– То есть из этой комнаты? – прервал ее визитер.

– Да, она примыкает с одной стороны к моей спальне, – тут Барнетт отдал почтительный поклон, – а с другой – к коридору и черному ходу. Вообще-то, я не боязлива, так что, подождав с минуту, встала.

Новый почтительный поклон, который господин Барнетт отдал этому видению – баронессе, вставшей с постели.

– Итак, вы поднялись…

– Да, я поднялась, вошла в будуар и включила свет. Там никого не было, однако маленький шкафчик с застекленной дверцей, где стояли всякие безделушки и статуэтки, упал, и некоторые из них разбились. Я заглянула в спальню мужа: он читал в постели и ничего не слышал. Сильно обеспокоившись, он вызвал звонком дворецкого, и тот сразу же начал осматривать дом, а утром этот осмотр продолжился уже в присутствии комиссара полиции.

– И каков же был результат? – спросил Барнетт.

– Вот каков: во-первых, непонятно, как этот человек проник в дом. И как он из него вышел. Загадка! Но потом мы обнаружили под пуфом, среди осколков фарфора, половинку свечи и какой-то стальной инструмент с деревянной, очень грязной рукояткой. Однако мы вспомнили, что позавчера к нам приходил водопроводчик, чтобы починить краны раковины в туалетной моего мужа. Расспросили хозяина мастерской, и он признал инструмент; у него же нашли и вторую половину свечи…

– Следовательно, – прервал ее Джим Барнетт, – с этой стороны никаких подозрений?

– Да, но есть одно довольно странное обстоятельство. При расследовании выяснилось, что тот водопроводчик в шесть часов вечера сел в скорый поезд, идущий в Брюссель, и прибыл туда в полночь – иными словами, за три часа до этого происшествия.

– Черт возьми! И этот рабочий так и не вернулся?

– Нет. Его следы затерялись в Антверпене, где он без счету сорил деньгами.

– И это все?

– Абсолютно все.

– Кто расследовал дело?

– Инспектор Бешу.

Барнетт страшно обрадовался:

– Ах, Бешу? Превосходный человек этот Бешу, один из моих ближайших друзей, госпожа баронесса! Мы частенько работали с ним вместе.

– Да, в самом деле, это именно он указал мне агентство «Барнетт и Ко».

– Вероятно, потому, что