разрешить эту загадку. Простой случай. Репортер одной из главных парижских газет, посланный на место преступления, закончил свою статью следующими словами:

Итак, я повторяю: нам осталось ждать только милостивой подсказки судьбы. Иначе мы просто попусту теряем время. Улики, коими располагает полиция, недостаточны для того, чтобы выдвинуть хотя бы мало-мальски правдоподобную версию преступления. Вместо нее – полный мрак, абсолютный и пугающий. Все Шерлоки Холмсы на свете не в силах раскрыть правду, и даже сам Арсен Люпен – да простится мне эта вольность – молчит, будто язык проглотил.

И уже назавтра после появления этой статьи газета опубликовала следующую телеграмму:

Несколько раз глотал язык, но не ради таких глупостей. Трагедия в Сен-Никола – тайна, понятная даже грудным младенцам. Арсен Люпен

Телеграмма наделала много шуму. Ее помнят до сих пор, как помнят и бурную полемику, вызванную вмешательством знаменитого авантюриста.

Но было ли оно реальным – это вмешательство? Многие сомневались в подлинности депеши. В том числе и сами газетчики, которые отнеслись к данному заявлению весьма скептически.

Мы публикуем эту телеграмму, – писали они, – хотя она, несомненно, является сочинением какого-нибудь шутника. Арсен Люпен, даже если считать его признанным мастером мистификаций, никогда не позволил бы себе подобную ребяческую выходку.

Прошло несколько дней. Каждое утро любопытство читателей, обманутое накануне, вспыхивало с новой силой. Может, сегодня они наконец-то узнают правду? И вскоре настал день, когда газета опубликовала то самое знаменитое письмо, предельно точное и ясное, в котором Арсен Люпен дал читателям ключ к разгадке. Вот оно – от первой до последней строчки:

Господин главный редактор,

Вы затронули мое самолюбие, бросив мне вызов.

И я считаю своим долгом ответить на него.

Первое: я снова и снова утверждаю, что драма в Сен-Никола – тайна, которую легко разгадал бы любой младенец. Я не знаю ничего равного ей по простоте, и доказательством этой простоты будет именно лаконичность моего резюме, сводящегося к нескольким словам, а именно:

когда кажется, что мотив преступления не укладывается в обычные рамки, когда оно выглядит нелепым, нелогичным, нечеловеческим, его объяснение чаще всего таится в каких-нибудь необычных, неестественных, нечеловеческих причинах. Я полагаю это вполне возможным: нужно всегда учитывать некую долю абсурда даже в самых логичных и самых заурядных событиях. Однако в данном случае я спрашиваю: как не увидеть того, что буквально бросается в глаза, а именно – всю абсурдную, несоразмерную жестокость действий убийцы?!

С самого начала меня поразила ярко выраженная неадекватность поведения преступника. Во-первых, беспорядочные зигзаги автомобиля, то есть явное неумение им управлять, свойственное водителю-новичку. Все предположили, что это был либо пьяный, либо сумасшедший. Вполне допустимый вариант. Однако ни безумие, ни опьянение не могут объяснить ту нечеловеческую ярость и фантастическую силу, с которой убийца за такое короткое время сумел приволочь и сбросить с утеса огромный камень, размозживший голову несчастной женщины.

Для этого требуется такая физическая мощь, которая неизбежно наводит мысль о втором признаке неадекватности, довлеющей над этой драмой. Зачем понадобилось использовать такую громадную глыбу, когда достаточно было схватить обычный булыжник, чтобы прикончить жертву? Кроме того, как случилось, что убийца, сидевший в машине, мчавшейся такими безумными зигзагами, остался жив и даже, по-видимому, избежал тяжелых травм? И каким образом ему удалось скрыться? И почему, уже скрывшись, он вернулся на место происшествия? И зачем бросил там свою бекешу, на следующий день – свою шапку, а на третий день – водительские очки?

Ненормальные, бесполезные и бессмысленные поступки.

Далее:

зачем понадобилось втаскивать несчастную умирающую женщину на переднее сиденье автомобиля, где ее все могли увидеть? Ведь куда умнее было бы скрыть ее в глубине машины или где-нибудь бросить мертвой, как поступили с мужчиной, спрятав его в колючих зарослях у реки. Аномалия? Или недомыслие?

В этом деле все нелепо. Все свидетельствует либо о безумии, либо о детской глупости, либо – что более возможно – о дикой, звериной ярости. Взять хотя бы обнаруженную бутылку из-под коньяка. Там ведь имелся штопор, его нашли в кармане бекеши. Держал ли его в руках убийца? Да, на ручке остались отпечатки. Но он явно не умел им пользоваться, а потому отбил горлышко камнем. Опять-таки камнем – обращаю ваше внимание на эту подробность. Очевидно, камень – единственное орудие убийства, которым он превосходно владеет.

Итак, я повторяю: это бешеный зверь, дикарь, неожиданно впавший в ярость.

Он убивает мужчину камнем, женщину – камнем и отбивает горлышко бутылки тоже камнем.

Кто же это – зверь? Я повторяю вопрос: зверь или свирепый дикарь, внезапно пришедший в бешенство? Из-за чего, черт возьми?! Да именно из-за этого коньяка, который он выпил одним махом, пока водитель и его спутница завтракали на лужайке. Он выбрался из автомобиля, где сидел в бекеше и в фуражке, схватил бутылку, отбил горлышко и осушил ее. Вот и вся история. Выпив, он пришел в исступление и беспричинно набросился на своих спутников. Затем, охваченный инстинктивным страхом, испугался неотвратимого наказания и спрятал в кустах труп мужчины. А потом – что совсем уж глупо – схватил раненую женщину и сбежал с места преступления. Помчался к автомобилю и сел в него, не умея водить, – ибо видел в этом единственное средство спастись от преследования.

– Да, но деньги… что вы скажете об этом? Ведь бумажник мужчины украден!

– А кто вам сказал, что его украл именно убийца? Кто поручится, что это не сделал какой-нибудь дорожный рабочий или крестьянин, почуявший трупный запах?

– Ну, предположим, что вы опять правы, но этот зверь… его непременно нашли бы, если он прячется где-нибудь здесь, в окрестностях; кроме того, ему ведь нужно есть и пить… Так что же вы имеете в виду?

– А вы не догадываетесь?

– Нет! Но вы и впрямь уверены, что это чудовище все еще скрывается где-то поблизости?

– Абсолютно уверен. И доказательство налицо: его рычание слышал один крестьянин. Добавлю к этому факт исчезновения двух волкодавов, громадных псов, которых этот зверь растерзал, словно пару болонок.

– Ну а как вы объясните этот брошенный ружейный ствол с воткнутым в него дурацким цветочком? Что это – глупость, издевательство, насмешка?

– А вы еще не догадались? Ничто не подсказывает вам причину? Нет? Ну что ж, тогда самое простое средство получить ответ на ваши вопросы – это пойти прямо к цели. Хватит с нас бесплодных рассуждений…

Итак, наши действия. Пускай господа полицейские и жандармы идут на поиски, коль их это не страшит. Пускай захватят с собой ружья. Пускай обшарят весь