– Именно так.

– Ах, славный Бешу! Я буду счастлив помочь ему в этом деле… так же как и вам, мадам, не сомневайтесь… Особенно вам!..

С этими словами Барнетт подошел к окну и, приникнув к нему лбом, несколько минут простоял в размышлениях. При этом он барабанил пальцами по стеклу, насвистывая какой-то танцевальный мотивчик. Наконец он обернулся и спросил хозяйку дома:

– Итак, вы оба – и Бешу, и вы, мадам, – полагаете, что это была попытка ограбления, не так ли?

– Да, но попытка неудачная, поскольку ничего не пропало.

– Допустим. Однако эта попытка имела точную цель, и вам должно быть известно, какую именно. Итак?

– Но… я не знаю… – ответила Валери после секундного замешательства.

Детектив улыбнулся:

– Госпожа баронесса, позвольте мне, при всем моем почтении, не поверить вам.

Не дожидаясь ответа, он с иронической усмешкой ткнул пальцем в одну из стенных панелей будуара, расположенных над плинтусом, и спросил, как у ребенка, спрятавшего какую-то вещь:

– А ну-ка, что у нас там, за этой панелью?

– Да ровно ничего, – изумленно ответила она. – Что означает ваш вопрос?

На это Барнетт ответил уже вполне серьезно:

– Это означает, мадам, что даже самый поверхностный обыск позволит обнаружить несколько вытертые края обивки в тех местах, где панель примыкает к деревянной раме, и щель между ними; иными словами, нетрудно догадаться, что эта панель скрывает за собой тайник, где спрятан сейф.

Валери вздрогнула. Каким образом этот Барнетт смог разгадать секрет по таким ничтожным признакам?!. И она резким движением сдвинула злополучную панель вбок. За ней обнаружилась маленькая стальная дверца с кодовым замком, который она открыла, лихорадочно нажав три кнопки этого замка. И хотя ее страх был лишен всяких оснований, она в панике спрашивала себя: уж не ограбил ли ее этот странный субъект за те несколько минут, что находился здесь один?

Затем баронесса вынула из кармана ключ, отперла сейф и радостно улыбнулась. Внутри находился единственный предмет – роскошное жемчужное ожерелье, которое она жадно схватила и обмотала в три ряда вокруг запястья.

Господин Барнетт рассмеялся:

– Ну вот, можете жить спокойно, мадам. Ах, как же ловки и дерзки нынешние воры! Вы должны быть очень осторожны – это колье действительно прекрасно… я понимаю, почему его у вас украли.

Однако баронесса возразила:

– Но ведь никакой кражи не было! Даже если воры за ним охотились, их попытка не удалась.

– Вы так полагаете?

– Да я в этом уверена! Смотрите сами – вот оно, это ожерелье! Я держу его в руках! Украденная вещь исчезает из дома. А эта – здесь.

Однако сыщик безмятежно возразил:

– Да, колье здесь. Но уверены ли вы, что это именно ваше колье? И что оно обладает хоть какой-нибудь ценностью?

– Какой вздор! – возмущенно ответила она. – Еще две недели назад мой ювелир оценил его в полмиллиона франков!

– Две недели… иными словами, за пять дней до этой ночи… Но в настоящее время?.. Впрочем, я ничего не утверждаю… Я ведь не эксперт, могу только предполагать… И потому спрашиваю: вы ничего худого не подозреваете?

Валери оцепенела при этих словах. О каких подозрениях он говорит? И что имеет в виду? Ее охватил смутный страх, порожденный мрачными намеками собеседника. Она взвешивала на ладонях эти нитки жемчуга, и ей чудилось, будто они становятся все легче и легче. Она разглядывала их, и ее глаза уже различали новые оттенки, непривычные отблески, подозрительную ровность бусин, вульгарное совершенство – словом, целый ансамбль сомнительных признаков. И в ее смятенном рассудке начинала рождаться ужасная истина.

Барнетт испустил короткий веселый смешок:

– Прекрасно! Я вижу, вы поняли, мадам баронесса! Вы на правильном пути!.. Ну-с, еще одно небольшое усилие, и вы окончательно прозреете. Все это в высшей степени логично! Злодей не крадет – он подменивает. Таким образом, ничто не исчезает, и не будь этого неудачного звона разбитой стеклянной дверцы, похищение так и осталось бы незамеченным. А вы до поры до времени так и не узнали бы, что настоящее ожерелье исчезло и что вы носите на вашей белоснежной шейке фальшивые жемчуга.

Это фамильярное заявление даже не шокировало баронессу: сейчас ей было не до того. Барнетт поклонился ей и, не оставив времени на размышления, объявил:

– Итак, пункт первый: подлинное колье бесследно исчезло. Но не будем задерживаться на этом бесспорном выводе и теперь, когда мы знаем, что оно похищено, давайте подумаем, кто мог его украсть. Такова неоспоримая логика хорошо организованного расследования. Как только мы узнаем имя нашего вора, мы постараемся отнять у него похищенное сокровище. И это будет третьим этапом нашего сотрудничества.

С этими словами он сердечно похлопал Валери по руке:

– Доверьтесь мне, баронесса! Мы уже чуточку продвинулись вперед. И для начала позвольте мне высказать одну скромную гипотезу. Работа с гипотезами – вообще прекрасный способ расследований! Итак, давайте представим себе, что ваш супруг, даром что больной, смог подняться прошлой ночью и дойти из своей спальни до этой комнаты, запасшись свечой, а заодно прихватив инструмент, забытый водопроводчиком; что он отпер сейф, что он по неловкости опрокинул шкафчик и сбежал, побоявшись, что вы услышали шум; в этом случае становится предельно ясно, отчего полиция не нашла никаких следов проникновения в дом и бегства из него! И отчего сейф был отперт, а не взломан: ведь барон Ассерман много лет имел беспрепятственный допуск в ваши покои, каждый вечер входил сюда вместе с вами, наблюдал за тем, как вы открываете сейф, запоминал число поворотов ключа, интервалы между щелчками и, в конце концов определил все три цифры секретного шифра.

Эта «скромная» – по выражению Джима Барнетта – гипотеза все больше ужасала прекрасную Валери по мере того, как сыщик перечислял все фазы означенной операции. Теперь баронессе казалось, что она явственно видит и вспоминает всю эту процедуру. И она в ужасе пролепетала:

– Вы с ума сошли! Мой муж не способен… Если кто-то и проник сюда прошлой ночью, то, уж конечно, не он… Это совершенно невозможно…

Но тут сыщик спросил:

– А имеется ли у вас копия этого колье?

– Да… Когда мы купили его, муж из осторожности заказал одну такую. Это было четыре года тому назад.

– И где же она находилась?

– У моего мужа! – прошептала баронесса.

И тут Джим Барнетт радостно заявил:

– Значит, именно эту копию вы и держите сейчас в руках! Она заменила ваш настоящий жемчуг. А подлинное ожерелье ваш супруг взял себе. По какой же причине? А вот по какой: богатство барона Ассермана не позволяет обвинить его в краже, следовательно