на три шага, вирилан на ходу быстро отвел клинок вверх и вправо и тут же нанес удар сверху вниз, чуть скошенный по диагонали к правому боку Богемо. Тот среагировал чуть позже и, закрыв глаза, с шумным выдохом рубанул, как учил Стифрано, вперед буквально не глядя.

Единый выдох-крик сотен голосов сотряс площадку. Многие воины вскочили на ноги, стали делать руками какие-то жесты и что-то обсуждать. Богемо и его противник стояли напротив друг друга, но из ноги вирилана лилась кровь, а его меч лежал на земле рядом.

– Кто-нибудь понял, что произошло? – светским голосом осведомился посол Санери.

– Это гениально, ты видел?! – Стифрано с размаху хлопнул по плечу Хардо. Тот завороженно кивнул головой.

– Нормально скажите, я вообще ничего не понял! – раздраженно прокричал Гроки.

– Он накрыл его меч сверху своим, выбил из рук, и клинок отскочил в ногу! – с восторгом, как мальчишка, заливался Стифрано. – Клянусь троном Владыки, вот это техника! Но как, как ему это удалось!?

– Вы же вроде сами ему это посоветовали? – недоуменно спросил Нафази.

– Я посоветовал ему, как красиво умереть, а не как выиграть, – простодушно признался второй посол.

Торговый посланник и его противник молча, не двигаясь, смотрели друг на друга. Потом вирилан произнес несколько слов, пристально взглянул на Богемо и кратко, но решительно кивнул. Тот вздохнул, сделал паузу и, не отрывая взгляда от глаз оппонента, медленно поднял свой меч вверх и тут же рубанул – как и в прошлый раз, только резче и быстрее. Удар рассек вирилану ухо, прошелся кровавой полосой через шею, ключицу и до низа груди.

– Прости! – прошептал Богемо над трупом и, неумело неся меч, вернулся обратно к своим.

Торгового посланника приветствовали так, словно он вышел из обители мертвых. Санери сказал что-то официально-торжественное, но потом отбросил в сторону все ритуалы и, крепко сжав руку Богемо, прослезился. Стифрано с Нафази вместе обняли новоспасенного, в спешке стукнулись лбами, засмеялись и опять обняли. Уни попытался пробраться через эту преграду из более рослых и массивных коллег, но не очень-то преуспел. Однако Богемо сам вырвался из этих оков дружбы и, очень серьезно посмотрев в глаза переводчика, спросил:

– Энель Вирандо, вы слышали, что он сказал мне перед… тем, как все кончилось?

– Да, энель Богемо, – ответил ему Уни и легонько кивнул. – Он сказал: «Для меня огромная честь и наслаждение пасть от руки такого мастера, как вы».

– Но я же… я ведь никакой не мастер, даже меч толком держать не умею! – Богемо был удивлен вполне искренне, а лицо его было похоже на белый лист пергамента.

– Да, энель Богемо, я тоже хотел уточнить… – шумно вмешался Стифрано, однако именно в этот момент Уни краем глаза уловил очередной приказной жест наставника воинов и призвал всех к порядку:

– Подождите, он опять выбирает!

Члены посольства вновь повернулись к тому месту, где на особом возвышении восседал аринцил с группой воинских начальников вокруг. Кто-то смотрел с любопытством, в глубине души благодаря Светило за то, что его испытание подошло к концу, а кто-то – и Уни был среди них – со страхом ждал, когда вызовут именно его.

– Энель Нафази, кажется, вы! – взял на себя руководство процессом Гроки.

– Нет, я не могу, – растерянно произнес священник.

Радость на его лице за чудесно спасенного товарища резко сменилась страхом, но это был страх совершенно иного рода.

– Я не могу убить человека, я… не буду никого убивать! Даже если меня самого тотчас разрубят на части, я не стану убийцей! Энель Вирандо, объясните ему, что как служителю Священного ясноликого престола мне не полагается наносить вред живым существам, Небесным повелителем нашим сотворенным! Что это грех превеликий, а сановным лицом совершаемый, грех вдвойне, что меня изгонят с позором из коллегии! К тому же я уже не так молод, чтобы вступать с кем-то в единоборство, имеют же они хоть какое-то уважение к нашей вере и моим летам!

– Действительно, энель Вирандо, – осторожно присоединился Санери, услышав про коллегию. – Вы же понимаете, что я должен буду представить подробный доклад о нашем путешествии, в котором будет необходимо отразить все детали, и если наше участие в этом кровавом театре еще можно как-то оправдать, то для энеля Нафази…

– Это если мы вообще отсюда выберемся, – не сдержавшись, вполголоса произнес Стифрано, однако священник предпочел не услышать эти мрачные сомнения и с надеждой вцепился взглядом в посла, энергично закивав головой.

– Я попробую, конечно, – бодро согласился Уни, одновременно с облегчением выдохнув, что судьба дает ему пожить еще немного. И, обратившись к мрачному аринцилу и его окружению, он попытался говорить максимально четко, с использованием всех известных ему риторических приемов, чтобы придать высказанным ранее аргументам как можно больше значимости и веса.

Закончив слушать, аринцил какое-то время сидел, как и раньше, с каменным, обращенным куда-то в пустоту лицом. Потом, медленно повернув голову и кинув взгляд на имперское посольство, он вдруг, не вставая с места, будто со стулом вместе каким-то непостижимым образом сделал рывок вперед и буквально за считаные мгновения оказался в центре площадки. От этого маневра желудок Уни словно несколько раз перекрутился внутри. Но не переводчик и даже не мятежный Нафази был целью аринцила. Сверкнул длинный, мгновенно выхваченный клинок – и стоящий в центре площадки вирилан, выбранный в противники священнику, как подкошенный упал навзничь.

– Потрясающе! – воскликнул Стифрано и сжал пальцами плечо стоящего рядом Хардо. Создавалось впечатление, что второй посол был полностью поглощен зрелищем и ощущал себя скорее восторженным зрителем этой кровавой драмы, нежели государственным мужем, призванным беспокоиться об успехе дипломатической миссии и судьбе всех ее участников. – Столь быстро вынуть меч из ножен, да еще на ходу! Такой длинный клинок – как он это сделал?

– Кажется, он отставил левую руку с ножнами далеко назад, а правую… – начал с расстановкой делиться наблюдениями Хардо.

– Да нет, там сами ножны с секретом, клянусь колесницей Светила! – перебил его Стифрано.

Тем временем упавший вириланский боец приподнялся на локтях и, держа меч в одной руке, попытался достать им Ягуара резким, широким махом по горизонтали. Зрители ахнули, но не потому, что испугались за судьбу аринцила. Просто они только сейчас заметили, что ноги вирилана от стоп до коленей остались стоять на земле. Со стороны их можно было принять за сапоги, которые кто-то забыл на месте схватки, если бы не кровь и белые фрагменты костей сверху.

– Он отрубил ему ноги! – ахнул пораженный Богемо.

– Скорее подрубил, – бессердечно поправил Аслепи.

Однако прав в конечном счете оказался торговый посланник. Уйдя