– Итак, что в итоге, – резюмировал Санери. – Мы находимся на территории вириланской крепости, статус которой не вполне ясен. Крепостью распоряжается некий аринцил, происхождение которого, способ появления в Вирилане и причины такого отношения к нему со стороны местных также не установлены. Наш статус в качестве посольства ставится под сомнение, мы обвинены в шпионаже. Да, и как любезно изложил свои догадки энель Вирандо, нас собираются подвергнуть некоему испытанию, чтобы проверить нашу искренность и чистоту намерений.

– Пытать будут, – хладнокровно предположил Хардо.

– Клянусь диском Владыки небесного, вы умеете поддержать в безвыходной ситуации! – поблагодарил его Богемо.

– В пытках самое страшное – это вовсе не боль, – включился в разговор доселе хранивший молчание Аслепи.

– А что же? – шарахнулся от него торговый посланник, словно рядом только что заговорил камень.

– Большинство людей сильнее всего боятся, что их покалечат. – Аслепи начал развивать тему, которая, видимо, представлялась ему особенно интересной: – Нанесут такой вред членам и внутренним органам, который потом уже нельзя будет исправить.

– Да прекратите это наконец! – неожиданно воскликнул священник Нафази. – Или бесы Тьмы украли ваше тело? – он с видимым отвращением поднялся со своего места и, возмущенно сопя, отсел в сторону.

– Да вам палачом надо работать, доктор! – усмехнулся Стифрано.

– А я и работал, – пожал плечами Аслепи. – Во время последней войны в Торгендаме мы взяли много пленных. То́рги – народ выносливый, крепкий, и сломать их непросто. Вот меня и пригласили, – с теплой улыбкой предался он воспоминаниям. – Как врач, я знаю строение тела человека…

– Энель Аслепи, давайте вы нам эту интересную историю расскажете потом, когда обстановка будет не так сильно напоминать о ваших прошлых подопечных, – проникновенно глядя в глаза врачу, остановил его Санери.

– Как угодно, – пробормотал Аслепи немного смущенно и снова умолк.

– Сейчас мы можем только ждать, – неумолимо заключил Хардо.

– Мы сами знаем, в какой ситуации оказались, энель Хардо, – ворчливо ответил ему Гроки. – А ведь именно вы, как ответственный за безопасность посольства, обязаны были…

– Да хватит, Гроки! – раздраженно прервал его Санери, прижав ладонь ко лбу. – Ты и так его уже насквозь проел, но голова-то болит у меня!

– Ну, ждать тоже можно по-разному, – миролюбиво попытался снять напряженность Уни. – С этими, – он указал в сторону других узников, – нашими товарищами по несчастью никто пообщаться не пробовал? Они же могут нам столько всего интересного рассказать!

– Нет, знаешь, темно здесь слишком для языка жестов! – желчно ответил Гроки.

– Да, простите, все время забываю про то, что без переводчика вы никуда, – неожиданно для себя поддел его Уни.

Гроки фыркнул и, обняв худые колени, отвернулся в сторону.

Восприняв этот жест, а также молчание посла Санери как согласие, Уни встал и окинул взглядом помещение. Это был вполне добротный каменный мешок шагов в двадцать длиной, с низким потолком, который, однако, не доставлял особого беспокойства имперскому переводчику в силу его отнюдь не богатырского роста. «Тяжело здесь Стифрано приходится!» – мимоходом подумал Уни и решительно направился к ближайшему сидевшему у стены незнакомому узнику.

Это был худой, но жилистый молодой мужчина с грязными длинными волосами, хаотично раскиданными по покатым плечам. На его вытянутом, осунувшемся лице скупой свет темницы особенно выделял скулы, в то время как нижняя часть с тонким подбородком и следами запущенной растительности была почти полностью погружена во мрак.

– Уважаемый, я прошу прощения, что мой голос вторгается в ваше тело, не позволите ли мне со всем почтением нарушить ваше достойное уединение? – попытался совместить имперский этикет и свое представление о вириланской вежливости Уни.

Узник поднял голову и чуть развернул ее в сторону переводчика.

– Оставьте эту дурацкую вежливость анвиллам! – обреченно, но в то же время насмешливо и с каким-то внутренним презрением к тяготам своего нынешнего положения ответил он.

– Да мы недавно здесь, только вникаем, что и как, – оживился Уни, обрадовавшись новому собеседнику. – Меня зовут Унизель Вирандо, я и мои друзья…

– Можешь не продолжать! – перебил его новый знакомый. – Сейчас ты тот, кем ты можешь быть. Видишь? – он обвел руками камеру. – Ты пленник, а очень скоро будешь покойником, как и все мы. Подумай лучше, как достойно умереть!

Уни отер лоб рукавом и обдул лицо, выпятив нижнюю губу. Сердце забилось сильнее, а в животе стала морозом покалывать пугающая пустота.

– Почему вы так уверены? – спросил он с придыханием. – Расскажите, прошу вас… Нет, я вас заклинаю! – заторопился он, видя, как незнакомец отворачивается. – Если мы и правда все умрем, то какая вам разница?

– Нет глупее занятия, чем забивать голову лишними знаниями и говорить пустые слова, – с горечью усмехнулся пленник, глядя в стену.

– Возможно. Но хочу заметить, что в конечном счете и я, глупец, по-вашему, и вы, судя по всему, без лишних мыслей в голове, оказались в одном и том же месте и нас ждет одна и та же судьба!

– Вот как? – узник вновь повернулся к Уни, прищурился, а потом улыбнулся. – Ловко ты меня подловил. – Он немного пожевал губами, словно что-то взвешивая в голове. – И что же ты хочешь узнать?

* * *

– Три касты, говорите? – задумчиво переспросил Санери. – Это очень архаичная форма народной жизни. Если мне не изменяет память, геранды жили так лет семьсот назад, когда только пришли в благословенную Светилом долину Фелы.

– Совершенно верно, энель посол! – энергично кивнул Уни. – И мы сейчас – в твердыне касты воинов. Есть еще периайки – ремесленники и земледельцы, а также анвиллы, которые… судя по словам моего собеседника, занимаются непонятно чем.

– Он так и сказал? – поднял густые брови Богемо.

– Нет, просто я не уловил точной связи между их занятиями и принадлежностью к касте. Понимаете, в чем дело, у герандов в древности была каста жрецов, но вириланы, насколько я понял, не поклоняются вообще никаким богам.

– То есть как это – вообще? – Казалось, так искренне энель Нафази был удивлен впервые в жизни. – Всем известно, что нет под солнцем народа без веры, хотя и не все веры истинны, ибо лишь герандов Владыка небесный наш наградил частью света своего, других же многих во тьме блуждать оставил, по-отечески все же лучами питая своими щедрыми души их, но только герандов, единовозлюбленных детей своих…

– Но у них действительно нет никаких богов! – пылко прервал его Уни. – Есть, правда, некий Культ стихий, но они им не поклоняются, насколько я смог понять. Стихии как примитивная попытка первичного обобщения наиболее часто встречающихся сил природы известны, например, в Улине…

– Ну вот и вы туда же! – недовольно проворчал Стифрано.

– Да нет, я это к тому, что анвиллы – это