подсказала, что делать!» Но лошадь лишь отвернула морду, фыркнула и повела длинной шеей. Если она и умела говорить, то в данный момент никакого желания раскрывать сей талант не демонстрировала.

«Может, ей резкие звуки не нравятся? – рассеянно прикидывал Уни, рысью возвращаясь к тому месту, где оставил членов посольства. – В конце концов, это же вириланская лошадь, а вириланы…»

Додумать до конца он не успел. За спиной раздался грохот, и земля задрожала так, будто готовилась вот-вот родить. Испугавшись не столько за себя, сколько за свою лошадку, Уни обнял ее за шею и в такой не самой удобной позе осторожно обернулся. На том месте, которое он только что проехал, как широкая пасть, разверзся уходящий под стену проход. Выскочившие из него всадники, коих Уни не успел посчитать, мгновенно окружили имперского переводчика. «Ну надо же, как все быстро переменилось!» – только и успел подумать тот, отпуская шею лошади и выпрямляясь в седле. В этот момент один из всадников, одетый в странные, сделанные из множества нитей и шнурков черно-красные доспехи, резко приставил к шее Уни наконечник какого-то шеста и, развернувшись всем корпусом, сбросил юношу на землю.

Ошалев от такого развития событий, Уни ощутил себя словно в полусне, когда все, что происходило дальше, было будто не с ним, а сам он, оказавшись в роли стороннего наблюдателя, совсем не участвовал в процессе, лишь фиксируя происходящее. Кто-то резко ударил его в спину. Подавшись вперед, Уни ощутил, как ему сзади между локтями продели шест, а затем больно перекрутили тело веревкой. Четкость и слаженность движений этих людей пугала и парализовывала волю настолько, что не было сил даже закричать. Всадники накинули Уни на голову мешок и, подхватив за концы шеста, унесли его, висящего, как кукан с рыбой, обратно в крепость.

Глава 4. Испытание истинной сущности

Лишенный обзора, Уни полностью потерял ориентацию в пространстве, а боль в плечах была такой острой, что думать о чем-либо другом не было сил. Теперь, с солидным опозданием, он инстинктивно попытался вырвать из глотки отчаянный крик, однако сильное волнение и нехватка воздуха моментально пресекли эти жалкие потуги. Голова закружилась, перед глазами в темноте замелькали разноцветные пятна, а пустота в груди пронзила жутким страхом от ощущения собственной беспомощности, неизвестности и перспективы скорой смерти от удушья. Уни осознал, что уходит, возможно, навсегда и что именно так выглядит его, представлявшаяся недавно еще такой далекой, смерть. В этот момент, когда казалось, уже все потеряно, он резко упал вниз, больно ударившись связанными коленями о что-то твердое, неровное, каменное. Из-под локтей переводчика одним сильным движением кто-то вырвал шест, отчего плечи получили такую желанную свободу. Будучи не в состоянии справиться с шоком от такого числа различных травмирующих ощущений, Уни изогнулся и резко выплеснул содержимое желудка прямо в мешок. К счастью, его сорвали почти тут же, не дав имперскому дипломату захлебнуться собственной рвотой.

Резкий свет ударил в глаза. Уни зажмурился, сделал несколько судорожных, глубоких вдохов и непроизвольно облизал свои кислые и вонючие губы. Перед ним на высоких деревянных стульях с резными спинками сидели несколько человек в черных плащах с красной подкладкой и заткнутыми за пояс тонкими, чуть искривленными мечами. Судя по всему, это и были те воины, которых так упорно разыскивало посольство. Но не это сейчас занимало мысли Уни. Еще не до конца отойдя от шока, он тем не менее смог сфокусировать взгляд на том, кто возглавлял это вооруженное собрание. Строго по центру, широко расставив ноги, мрачной горой возвышался полуодетый, мускулистый великан с медной кожей и глазами острыми, как клинки вириланов. Уни видел его только один раз, но запомнил на всю оставшуюся жизнь. Аринцил из дворца, которого он встретил накануне заседания императорского совета. Кто он? Почему, как он здесь оказался? Эмоции от увиденного вызвали неожиданный прилив сил.

– Я дипломат… посланник императора Герандии Кергения! – выдохнул Уни, постаравшись вложить в эту короткую фразу все силы. Звучало, правда, скорее изможденно и где-то даже затравленно. Он быстро исподлобья огляделся по сторонам. Это был небольшой альков во внутреннем дворе какого-то здания, солнце светило в спину.

Вокруг громко засмеялись. Некоторые переглядывались с сидящими рядом и хлопали себя по коленям. Уни был удивлен таким поведением. После отстраненной погруженности в себя Такатина, Мадри и иных, встреченных ранее вириланов эти выглядели слишком эмоциональными и грубыми. У них были надменные, колючие взгляды и какая-то демонстративная величественность в манере держать себя.

Среди них выделялись лишь двое. Во-первых, аринцил, сохранявший каменное выражение лица, словно все происходящее не имело к нему никакого отношения. А во-вторых, стоявший до поры в сторонке высокий вирилан в красивых доспехах из металлических пластин, красный цвет которых местами перекрывал тонкий черный узор, похожий на чеканку. У него было слишком мягкое, расслабленное для воина лицо с внимательными карими глазами, которыми он неторопливо разглядывал пленного имперца, будто мысленно катал в ладони два шарика, чтобы убить время и заодно взвесить какое-то важное решение. Затем он сделал небольшой шаг вперед, но при этом сразу оказался в центре внимания всех присутствующих.

– Дипломат – это другое слово для шпиона! – произнес высокий воин, не меняя выражения лица.

– Как они проникли в нашу страну? – вскрикнул один из присутствующих и резко вскочил со стула. В его глазах читалось неистовое желание порубить несчастного переводчика на части прямо здесь и сейчас. – Клянусь мечом и дланью, это анвиллы! Еще одно предательство! Сколько мы будем это терпеть?!

Воин в красных доспехах чуть повернул голову в сторону говорящего, однако инициативу перехватил вдруг переставший считать себя камнем аринцил. Вирилан мгновение выдерживал его взгляд, а потом еле заметным движением опустил голову. Аринцил повернулся к Уни и холодным голосом спросил:

– Ты посол?

– Я – переводчик, – после некоторой паузы ответил Уни. Он был ошарашен не только тем, что аринцил нарушил свое молчание, но и его неожиданно четким вириланским произношением. – Энель Санери и другие члены посольской миссии…

– Значит, ты соврал, – равнодушно перебил его аринцил.

– Нет, я просто имел в виду себя как часть посольства!

– Ты – язык?

– Нет, я не просто перевожу! Я… ну, в общем, я действительно перевожу, но… стараясь передать смысл…

– Ты не переводчик?

– Я переводчик, просто… не только переводчик… хотя, конечно, чисто с формальной стороны…

– Ты не знаешь, кто ты, – подвел итог допроса аринцил.

– Я знаю, и это могут подтвердить другие члены