И снова повисло молчание, а потом он с большим трудом продолжил:

– Если Дженнифер останется человеком, и у них с Рюи будут дети, они будут полукровками. И не смогут жить нормальной жизнью среди людей в Первичном мире – посещать больницы, школы… А в Отделенном они всегда будут изгоями. И с той, и с другой стороны.

Последние слова были пропитаны болью. Его личной болью.

– Но ты… – хотела возразить я, вспоминая то, чего Драйден смог добиться.

– Я не исключение, Кристина. Вспомни самое простое из прозвищ, которым называют меня люди…

В горле встал ком.

– «Трагический полукровка».

– Именно. Карл Дешвуд признал меня своим внуком и наследником. Только поэтому я смог зайти так далеко… К тому же я боюсь предположить, как все это повлияет на Эндрю…

– Что я, по-твоему, должна сделать? – сорвалась я, даже понимая, что это чистая правда, – Поговорить с ней? Мы уже много чего с ней обсуждали. Она принимает свои решения!

– И эти решения принесут плоды… – Драйден сказал это очень тихо. Он понял, что я не уступлю. Казалось, окончательно принял неизбежное.

– Значит, так и будет! – я незаметно для себя перешла на такой же пафосный тон и подошла к нему, вытянувшись, как струна. – Я просто хочу, чтобы Джен была счастлива! Она заслужила это после всего, через что прошла. После того, как ее вырвали из обычной жизни… И если бы Эндрю не мучил ее постоянной ревностью и эгоизмом, не стремился изолировать ото всех, она никогда бы не подумала о Рюи. Лишь немного свободы и все! – выпалила я, а потом закусила губу. Наверное, от обиды на судьбу.

– Ты не можешь знать…

– Могу! – Моя рука в перчатке взметнулась и стукнула в грудь Драйдена. – Она была бы счастлива! Ей не было бы все это нужно! Я знаю это совершенно точно…

Во взгляде Ван Райана мелькнула жалость. Не раздражение за мой гнев, а именно жалость. Я осеклась и опустила плечи. Глупо было вымещать злобу на Эндрю таким образом.

– Прости…

Драйден тенью возвышался надо мной. Он долго смотрел на мою руку на своем жилете. Руку, на которой было кольцо Джен. Кулак разжался, и я опустила ладонь. Наконец, он заговорил неожиданно мягко, чуть склонив голову набок.

– А ты?

Я непонимающе уставилась на него.

– О своем счастье ты не думала? – Драйден испытующе смотрел на меня, а его голос стал… чуть более хриплым.

Сердце бешено застучало в груди. Зачем он спрашивает об этом? Его глаза светились ярче, чем когда-либо. Но у меня уже давно готов ответ.

– Это сейчас не имеет значения, – я тряхнула головой. – До тех пор, пока у меня есть голос, я уже счастлива! Пока могу петь, я выживу!

Моя речь была отрывистой, но я не лгала. Эти слова шли из самой глубины моего существа. И сейчас мне хотелось заявить ему об этом. Возможно, слишком яростно. Мне не нужен был его ответ или реакция, но я с вызовом глядела в холодное лицо Драйдена, чувствуя, как все мое тело вибрирует.

А дальше случилось то, во что разум отказывался поверить. Он плавно склонился к моему лицу. Не закрывая глаз, которые теперь приобретали другой, более темный оттенок. Меня парализовало, и я не могла пошевелиться. Нет, Драйден, не надо!

Но так и не успела вымолвить это вслух…

Прохладный электрический ток обжег губы, а потом и подбородок. Мое тело изогнулось дугой, пиджак полетел с плеч. Я чувствовала, как пылала его кожа там, где она соприкасалась с моей. И боялась дышать, боялась причинить ему еще большую боль, чем причиняю сейчас. Его руки в перчатках скользнули по шее, а потом по завиткам волос. На секунду он отпустил мои губы, было слышно его тяжелое дыхание.

Ноги стали ватными. Все, чего я хотела – это ответить на поцелуй и прижаться сильнее. Коснуться руками его лица и волос, чтобы просто ощутить их под своими пальцами. Вновь почувствовать это… Словно электрические разряды по коже. Но я заставила себя поднять трясущиеся руки и толкнула его в грудь, а потом едва не упала на холодную плитку, запутавшись в платье.

Драйден отшатнулся на несколько шагов и отвернулся в сторону, держась рукой за лицо. Я пропустила пару вдохов.

– Зачем ты это сделал?! – не выдержала я. – Зачем?

Я едва стояла на ногах, дрожа и сжимая в кулаках ткань платья. Сбивчивое рваное дыхание болезненно вырывалось из груди.

Он застыл, немного наклонившись вперед. Я заметила только, как несколько раз едва заметно дрогнули плечи. Потом он выпрямился в полный рост и развернулся ко мне, медленно убирая руку от лица.

Мне казалось, что я вижу на его подбородке, губах и скулах красные пятна регенерирующей кожи и нити капилляров. Все внутри кричало мне бежать и прекратить эту проклятую пытку. Он шагнул ближе, сердце замерло.

– Тогда во сне твой поцелуй… – Драйден протянул мне руку. Луна серебрила его волосы, а глаза все еще были темными, – был предназначен не дерзкому мальчишке, вымотавшему тебе нервы, не скорбному призраку, что почти лишился разума, потеряв жену и ребенка. Он был предназначен мне…

– Это не имеет никакого значения, я же сказала! – почти кричала я, чувствуя, что задыхаюсь от подступивших слез.

– Я этого хотел… И, кажется, сама судьба хотела этого…

Такой простой ответ, но для меня он был как яд. Яд, который давал бесполезную зыбкую надежду.

Пальцы снова стиснули ткань платья, я проглотила воздух, чуть не подавившись им, и сделала еще один шаг. От него. Хотя ноги не хотели меня слушаться. Драйден смотрел с укором и… сожалением.

– Гребаная омела! – выругалась я сквозь зубы.

Он мимолетно улыбнулся.

– И ты, похоже, мазохист…

А после этих слов разочарованно помотал головой.

Отвернувшись в сторону, я угрюмо взглянула на лежащий на плитах оранжереи черный пиджак. Пальцы отпустили подол платья.

Я. Не. Должна. Смотреть. На Драйдена.

Стоит сделать это сейчас, и память, само тело подскажет, каково это – ощущать его губы. А еще его боль. Даже если влюблена по уши, я не могу быть с ним физически. Не нужно было и пытаться. Он сам перешел эту границу. Любопытство? Желание? Что бы им ни двигало, может быть, это и правда ошибка?

Я поклонилась Драйдену и побежала прочь, как от огня. Неслась по коридорам и ступеням поместья. Как маленькой девочке, мне хотелось спрятаться в своей комнате. Но стоило закрыть за собой дверь и сползти по ней спиной, как я судорожно коснулась пальцами своих губ. Мне казалось, что они все еще горят от этого невозможного поцелуя.

* «Сказка пошла не так» (англ., перевод немного самовольный)

Я не могла вспомнить, когда в последний раз мне настолько не хотелось никого видеть. За возможность раздеться и завернуться в одеяло было не жалко отдать если не душу, то половину души точно. Сколько бы я ни зажмуривалась, сидя на полу во мраке собственной комнаты, сколько бы ни надеялась открыть глаза утром следующего дня, время стояло на месте.