и на этот раз тянет на улицу, где я наконец делаю глубокий удовлетворенный вдох.

– Испугалась?

– Честно говоря, нет. – Я пожимаю плечами. – Ты ответишь на мои вопросы?

– Если они мне понравятся, – уклончиво отвечает он.

– Хорошо, а как ты будешь меня провожать?

– Мы поедем на моем транспорте.

– Хорошо.

У него машина есть? Ох, плевать какая, Бродяга повезет меня домой и будет отвечать на мои вопросы. Лучше не придумаешь, чтобы влюбиться окончательно. И когда я начну беречь свое сердце и нервы?

Артем протягивает мне руку, а я на нее смотрю, будто все, что было до этого, ерунда, а идти, держась за руки, – серьезно.

– А можно, прежде чем я приму твою руку, задам первый вопрос?

– Ну, попробуй.

– Я все время слышу о твоих девушках.

– Что смущает?

– Что я… ты меня уже дважды поцеловал…

– Не переживай. – Он дружелюбно улыбается, пожимает плечами. – Обещаю, больше я тебя целовать не стану. И официальной девушки у меня нет, так что тебе нечего бояться страшной мести.

У него нет девушки! И он меня больше не поцелует…

Транспортом Артема оказывается трамвай, на который я смотрю с искренним интересом. Высокие ступеньки, скрипучие двери и практически полностью пустой вагон. Огоньки отражаются в большом квадратном окне, за которым мелькает вечерний город, и я никогда не видела его с такого ракурса. Обычно я сижу ниже, еду быстрее. Нет остановок, времени все рассмотреть.

– Ты чего зависла?

– Очень круто… трамвай… Я бы хотела на нем ездить в институт.

– Ну это потому, что ты не была тут в час пик. Но я рад быть у тебя первым.

Бродяга ухмыляется, а я на него кошусь, чувствуя, как лицо идет пятнами.

Быть у меня… первым. Окей.

– Что за прикол с этими твоими нарядами? – Он кивает на мою одежду.

На мне темно-синее платье с воротником до горла, одно из самых обычных, с плиссированной юбкой в пол, и бежевый длинный кардиган. Сегодня я практически не выделяюсь в толпе, даже нет рюш и кружева.

– Мечтала в детстве стать принцессой?

– Да как раз нет… С «Диснеем» как-то не сложилось. Но я почти все детство у бабушки провела. Родители работали, Вера, сколько себя помню, занималась дома с репетиторами, а я ей мешала, так что после школы меня вели в музыкальную, а потом к бабушке, где я торчала до вечера. А она у меня обожала историческое кино, и чем больше там будет частей, тем лучше. В общем, моими героинями были Элизабет Беннет, Наташа Ростова, Скарлетт О'Хара и Анжелика – маркиза ангелов. Не смейся! А еще у бабушки был склад древней одежды, оставшейся со времен дворянства, и я проводила там каждую свободную минуту. Любовь к таким вещам впиталась в мою кожу с запахом нафталина.

– Но над тобой же наверняка смеялись в школе.

– О-о-о да-а-а-а. – Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу – это приятно – и улыбаюсь. – Меня это не смущало. Это же моя жизнь, какое мне дело до того, что кому-то кажется смешным?

– Всем бы такую уверенность в себе. Особенно в детстве. – Бродяга говорит тихо, и я радуюсь, поскольку уже поняла, что на его языке тихо – значит искренне.

– Я расплатилась за это одиночеством. – Грустно улыбаюсь. – Сколько остановок нам ехать?

– Бесконечно много.

– Прекрасно, рассказывай, чем вы занимаетесь. Как попали в наш институт. От и до. Ничего не упусти.

– Не многого ли ты хочешь?

– Возьму все, что предложишь… – Смотрю на него с хитрой улыбкой, пихаю локтем в бок. Бродяга поднимает руки, потому что сдаться – его единственный выход.

– Ты знала, что твой отец читал лекции в строительном колледже?

– Он чем только не занимается, так что не удивлена.

– Он прочитал несколько лекций пару лет назад. Мы разговорились, он спросил, что я хочу делать дальше. Я ответил, что мне негде жить и я, скорее всего, вернусь в родной город. У меня там мама, и ей нужна помощь. Скоро она уже не сможет пахать в две смены, а значит, мне будет не до учебы. И твой отец сказал, что даст работу мне и моим друзьям. И жилье. Он убеждал меня, что нужно продолжать учиться, я сдался. А бродяги просто пошли за мной. – Бродяга улыбается мне, будто и я причастна к этому счастливому случаю. – Саша, ты ее видела наверняка, такая с синими волосами, – работает в столовой. Мы с парнями разнорабочие, ну ты и сама видела. Заняты до четырех, потом идем в вечерку.

– Но что ты делал сегодня? Что за тема с контрольными?

– Подработка.

– Это не опасно?

– Опасно. – Бродяга пожимает плечами. – Чаще всего студентам требуются липовые медицинские справки, чтобы пропускать пары. На втором месте – ответы на тесты, это самое простое. И на третьем – тут клиентам приходится раскошелиться – контрольные, которые я решаю, как сегодня. Докладами и прочей мутью я не занимаюсь, слишком просто, сейчас куча приложений и сайтов с этим помогают. Ну и есть самое главное. Ответы у доски, экзамены, олимпиады. Это… для отчаянных и богатых.

– Зачем тебе все это?

– Чтобы всегда иметь возможность помочь маме. Чтобы не уезжать отсюда и не бросать друзей одних. Я почему-то решил, что они без меня пропадут; может, и не прав, но уж как есть. Чтобы поддерживать их, когда становится совсем плохо. У них ничего нет. Живут от зарплаты до зарплаты. На Саше три кредита от бывшего парня, которые она по тупости на себя взяла. У Левы – кудрявый такой – мать болеет. Есть еще Саня, тоже по уши в долгах, на них уходит большая часть зарплаты. Они все справляются, но однажды у кого-то может не получиться. Мне нужна работа помимо той, что дал твой отец. А я больше ничего не умею. Только взламывать, фотографировать, подделывать.

– Ты еще и автоматы с едой ломаешь.

– Только ради спасения дам в беде.

– Почему ты мне все это рассказываешь? – Я изучаю свои руки, сложенные на коленях, боюсь поднять голову.

– По какой-то причине я тебе хотел бы доверять. А еще ты горячая, красивая, смешная, круто целуешься. Ах да, ты краснеешь, стоит на тебя посмотреть, и…

Я разворачиваю Бродягу к себе и прижимаю ладонь к его рту.

– Замолчи. Серьезно, не нужно мне делать комплименты…

– Ладно, – бормочет он мне в руку, снова сдается.

А потом кусает мой палец так же, как я укусила его. Вот черт, это на самом деле больно! И когда я всхлипываю, Бродяга целует это место.

– Расскажи про драку, –